Объединитель Руси

– Пали их! – закричал, видимо, командир татей.

– Сигнальные ракеты!

В воздух из окон со свистом начали взлетать ракеты, оставляя высоко в небе красные порошковые пятна. Если местная стража до сих пор не в курсе происходящего, то скоро точно будет знать, не увидят сами, так сообщат обыватели.

«Если только Владимир в этом сам не замешан», – в какой-то момент подумал Юрий, но верить в это не хотелось.

– Не должен…

Атаковавшие времени зря не теряли, натащили к дому всякого горючего хлама, оторвали жерди от забора, сено, еще что-то, и вот потянуло удушливым дымом.

Вскоре пришлось дышать через тряпки, смоченные водой, но вот снаружи раздались крики ярости, звон стали, и вскоре Юрий услышал знакомый голос брата:

– Юрий! Это я – Владимир! Мы побили татей!

Делать было нечего, даже если Владимир оказался перебежчиком, то не сгорать же в огне? Так что все поспешили наружу из изрядно задымленного дома, что начал уже активно гореть.

– Как ты? – склонился Владимир над харкающим кровью старшим братом с тревогой во взгляде.

– Хватайте митрополита и начинай операцию «Глашатай»… – прохрипел Юрий Владимиру.

Тот только кивнул.

4

И полетели во все концы Руси гонцы к агентам КСБ с одним лишь зашифрованным сообщением, и в условленный день по всей Руси поднялась буча великая.

– Греки пытались убить нашего блаженного князя! – орали на улицах юродивые.

– Греки хотят, чтобы Русь снова разбилась на кусочки, точно брошенный на землю кувшин, а князья продолжили междоусобицу, дабы убивали русские люди друг друга на потеху врагу рода человеческого!

– Долой греховных греков!

– Долой папистских прихвостней, продавшихся за тридцать серебряников!

– Даешь русского Патриарха!

Завести народ после месяцев подготовки не составило большого труда, и подкупленные да чуть подпоенные люди пошли громить церкви, в которых служили греки и им сочувствующие, но уже из аборигенов.

Ну а то, что часть священнослужителей вдруг померла от черепно-мозговых травм или от внутренних кровоизлияний, когда им ногами отбили все внутренности во время этих погромов, то что ж, бывает, на то они и погромы.

Действительно ли священники-греки организовали это нападение, Юрию было по большому счету плевать, главное – повод шикарный, ну и что-то ему говорило, что без святош тут не обошлось.

Мероприятия, посвященные Боярской думе, были сорваны, но это не помешало Юрию, чуть оклемавшись, назначить выборы в Палату князей, а потом и созвать собор для выбора Патриарха.

Гибель отпетых врагов великого князя среди церковной братии показала им, что с ними Юрий шутить не собирается. На колеблющихся сильно повлияло признание митрополита Киевского. Конечно, на дыбе под пытками любой признается в чем угодно, но на руку Юрию сыграл тот факт, что важную переписку, даже такую компрометирующую, зачем-то хранили, а не уничтожали. Может, чтобы в случае чего ею прикрыться… Но в данном случае письмо от Патриарха Мануила Первого послужило гробовой крышкой.

Выборы в Палату князей прошли без сюрпризов, технология была отработана на боярских выборах, так что в Палату вошло около шестидесяти процентов сторонников великого князя Владимирского.

Еще более предсказуемы оказались выборы Патриарха. Собственно, греки сразу отсеялись как скомпрометировавшие себя лица, по сути, из Руси начался их исход от греха подальше, а среди русских иерархов лишь Симон имел столь высокий статус и авторитет. В конце концов именно священники его епархии привели под руку православной церкви целых четыре прибалтийских племени.

– Но вот что я тебе скажу, Владыко, – глухо произнес Патриарху Симону Первому Юрий Всеволодович. – Русская православная церковь должна стать действительно святой, а это значит, что священники не должны навлекать на нее даже тень скверны. А те, кто не внемлет, должны быть либо немедленно строго наказаны, либо изгнаны, став расстригами. И еще, Владыко, отныне смертные грехи для священников становятся действительно смертными. Организуй для этого внутреннюю инквизицию, и пусть она выявляет этих греховников. Разбирайся с ними сам. Я же, если узнаю о каких-то случаях, предупрежу тебя только один раз. Если ты ничего не сделаешь, вынесу приговор и приведу его в исполнение сам. Не отреагируешь трижды…

Угроза в голосе великого князя была столь явственна, что свежеиспеченный Патриарх Всея Руси невольно вздрогнул.

Юрий Всеволодович и Симон Первый еще много говорили на церковные темы, чтобы избавить РПЦ от явных и скрытых ересей, вроде того же телесного укрощения. А то получается, что Бог дал ему тело по образу и подобию Своему, а какой-то монах этот дар вдруг начинает укрощать!

– Ведь явная ересь! Ведь в каждом из нас есть Его частичка – искра! И они эту искру истязают путем истязания тела! Что это как не попытка принести страдание ему!

Поднял Юрий и вопрос монастырей.