Обеднённые души

  Иветта Игоревна услышала, как что-то упало у соседа наверху из 116 квартиры. Там проживал молодой человек, 20-ти лет, который на эту квартиру сам не заработал. Его поселили там родители, которые думали, что чем-то ему обязаны. Вот только чем? Ответа на этот вопрос не знал никто, да и никто его не задавал. Владельца квартиры звали Лаврентий Оладушкин, и это был поистине мега представитель своего поколения. Лаврентий – молодой человек без стыда и совести. Родители воспитали очень неблагодарного сына, и с радостью сбагрили его в дешёвую панельку, подальше с глаз. Лаврентию было начихать на всё и на всех. Он не желал работать, но счета за электричество и квартиру всё-таки вынуждали его работать кое-как, и обычно он не мог продержаться на работе больше трёх месяцев. Он не заботился ни о ком, кроме себя. Он не думал о соседях, когда собирал шумные компании, он не думал, что все они встают рано утром на работу, потому что вместе с  шумной компанией он включал музыку, при этом он никогда не смотрел на часы. Шумные компании, считавшие себя интеллектуальной богемой, от дешёвой водки быстро превращались в обычных деревенских скандалистов, поэтому всё всегда заканчивалось мордобоем. И, как заведено в этом «слепом» доме, все соседи молча терпели эти безобразия, кроме Иветты Игоревны. Она не уставала делать молодому человеку замечания каждый раз, когда её будила его громкая музыка. И только она вызывала полицию во время пьяных драк, опасаясь, что молодые люди спьяну убьют друг друга.

Иветта Игоревна, всё же, решила попытать счастья, и нажала на кнопку вызова напротив надписи «Лаврентий из 116». Лаврентий взял трубку и грубо спросил:

- Что вам нужно? Я музыку не включал! Подумаешь, сковородку уронил, а вы, поди, уже полицию вызвали? Достали вы меня Иветта Игоревна!

  Лавруша был с утра не в духе, желудок требовал еды, но, увы… Лаврентий нажал на отбой, кинул телефон на табурет, и хлопнул сковородку на плиту, но в холодильнике не оказалось ничего, что можно положить на эту сковороду. Лаврентий не работал уже третий месяц, он врал родителям, что простыл, и работать не может. Но мать быстро раскусила его враньё, и теперь родители отказывались ему помогать. Лаврентий хотел кушать, но еды не было, а счета копились. Он с ужасом понимал, что придётся завтра искать работу… или после завтра… или через пару-тройку дней… Да, кто считает-то?