Объект 217

Бригадир и сама бы с радостью сделала это, но оглянулась на мужчин. Те деликатно отвернулись, женщины огородили именинницу от непотребных глаз. А Бубенец вообще отвел в сторону виновника приятной суматохи:

– За этим, что ль, отлучались по ночам?

Иван Павлович кивнул:

– По близлежащим деревням обувку чинил, заборы подправлял, столярничал. Подсобралось на такое вот внимание…

– А это, значит, ваш, – капитан вытащил наган.

– Мой, – опустил голову Кручиня. Наверное, прошлое будет тянуться за ним по пятам всю жизнь. Умоляла мать утопить оружие в речке, но не поднялась рука…

– Служили в разведке Деникина, – продолжал скользкий допрос Бубенец.

– Было по молодости.

– Отсидели в лагерях, – продолжал тянуть кота за хвост контрразведчик.

– Отсидел, – уже с неким вызовом эхом ответил Кручиня. Биография, в отличие от остальных, у него как на ладони. А точнее, в «Личном деле зэка Кручини И. П.». Так что можно говорить сразу, что вменяется в вину на сей раз.

Хотя Ивану Павловичу грех было сетовать на судьбу в этот раз. Судя по дружелюбному расположению капитана, выдвигать обвинений тот не собирался. Бубенец даже отвел его еще на несколько шагов от остальных, хотя Кручине нестерпимо хотелось остаться рядом с Натальей, увидеть ее в новом платье.

– Слушайте, Иван Павлович, а ведь у вас прекрасная отрицательная биография врага народа. Для разведчика. Как думаете? – вдруг намекнул на совсем неожиданный поворот в его линии судьбы капитан.

Руки у Кручини вспотели не хуже, чем у Стешки. Тем не менее, сам никогда и близко не задумывавшийся о подобной роли, согласился с таким выводом:

– Наверное, да.

– Может, поиграем с фрицем? Попробуем побродить, допустим, с приставшим детдомовцем в тылу немцев?

Нет, это был не сон. Вся жизнь, вся судьба словно готовили Ивана Павловича к этому моменту, когда ему станут доверять безоглядно. И кто? Те, кто забирал и охранял…

Ответить что-либо не успел, да капитану спешность, скорее всего, и не требовалась. Идея с беспризорником родилась спонтанно, вспомнил одного шустряка, подобранного им на Волховском фронте и отправленного учиться в Свердловск. Для такого дела можно и отозвать. Хотя спонтанность тут тоже условная: утром во время связи с Центром руководитель операции сообщил, что под Курском сдался армейским часовым парень, утверждающий, что заброшен в тыл немцами для диверсий. И что сбрасывали на парашютах с напарником. Наверняка этот второй – Антон, сидящий под арестом у Врагова. Тогда все сходится, и наживка на белогвардейского разведчика может быть двойная…

Все же интересная у него воинская специальность – думать за врага! А Антона он заберет с собой, хватит ему штаны протирать по карцерам. Тем более наверняка это его вместе с Васильком ведет к дороге Гаврила. Скосил глаза на Врагова. Тот подтвердил: пусть посмотрят, поучаствуют. Наверняка память на всю жизнь останется. Кивнул Гавриле, чтобы вплотную не подводил, раз начальство из Москвы, но Бубенец сам подозвал мальчишек. Авось и вправду придется поработать с ними, надо привыкать друг к другу.

Васильку, как однополчанину в военной форме, которому вернули ради праздника ремень, протянул для приветствия руку. Антона просто похлопал по плечу: извини, но тебе это надо еще заслужить. Тот оказался доволен и этой малостью, а более всего радовался большому скоплению народа, среди которого вновь почувствовал себя равным и нужным. Наблюдавшему за братанием Врагову капитан улыбнулся: вот и познакомились с пацанами, а ты их прятал…

На шпалах показалась и спешившая на стык дороги и формировочной горки Полина. За ней, не успевая за здоровыми, быстрыми ногами врача, но и не желая отставать, ковыляла Нина. Подумалось, что они тоже захотели не пропустить общего праздника, но у них оказались свои известия, может, по значимости даже более важные, чем завершение стройки.

– Ура! – закричала издали врач, увидев сразу столько благодарных слушателей для своей новости. – Ура всем! Победа! Мы разбили немца на Курской дуге!!!

Одной ей и впрямь было не пережить радость, она бежала с ней к людям, и оказавшаяся на пути бригада Натальи закричала, запрыгала, начала обниматься:

– Ура!!!

– Флаг! Надо флаг поднять! – затормошила всех Груня.

Собравшиеся оглянулись. Вдали виднелась среди листвы растяжка-лозунг про ударный фронтовой труд, но полотно настолько выцвело, слилось с белыми буквами, что никак не походило на флаг. Зацепились взглядом и за маленький красный треугольничек на самодельном штыре, прикрепленный к дрезине, скорее всего, по технике безопасности. Василек бросился к тележке раскручивать проволоку, но новость требовала больших масштабов, большей мощи, и вдруг оказалось, что в центре стоит, сама как флаг, в красном платье бригадир. Догадываясь о том, что может произойти в следующую минуту, она выставила в свою защиту руки, но Стеша выкрикнула общую идею:

– Девки, даешь бригадира на флаг!