Объект насилия

Правда, оставался его землячок – неразумный; не умеющий учиться на чужих ошибках. А потому очертя голову кинувшийся на оказавшуюся вовсе не столь безобидной, как представлялось, белобрысую сучку. И, естественно, с ходу нарвавшийся…

Балкар от души размахнулся и попытался изобразить некое подобие свинга. [19]

Семечки…

Василиса присела, хладнокровно пропустила кулак над макушкой. После чего, чуть подавшись навстречу противнику – потерявшему после холостого удара в пустоту равновесие и уже беззащитному, – резко впечатала остренькую коленку ему в пах.

В монтажке все вздрогнули. Даже дамы.

Я поморщился и подумал, что на счету моей детки за сегодняшнюю рабочую смену это уже вторые отбитые яйца. Девочка-одуванчик разгуливает по Питеру и, словно маньячка, с циничным садизмом штампует импотентов. Одного за другим.

Надо будет сказать ей, чтоб прекращала. Существуют же другие способы, куда более гуманные. Например, можно бить в голову.

В тот момент, когда у поребрика резко затормозил ментовский «Жигуль», Василиса как раз наносила контрольный удар. Отступив на шажок от противника, несильным, но плотным мей-гери [20] отправила второго балкара в компанию к валявшемуся у стенки дома его земляку, – у земляка в это время обильно хлестала из носа кровища, а жалких остатков сознания хватало только на то, чтобы размеренно качать головой.

Туда-сюда… туда-сюда…

Как китайский болванчик…

– Ну и за что ж ты их, нерусей, так… милая? – радостно поинтересовался молодой парень в бронежилете, вылезая через переднюю дверцу «Жигуля». – Приставали?

Василиса выразительно обернулась на арку.

– Ага. Подхватили под локотки и попытались отнести меня в этот дворик, – охотно поддержала она игривый тон мусора. – Почему-то решили, что мне надо именно туда. Обознались, наверное.

– Не обознались, а взалкали прекрасную незнакомку, – рассмеялся мент. – Аллах их за это и покарал. Выбрав орудием возмездия тебя. Мы как раз подъезжали, когда ты двинула этого убогого в пах. Картинка, скажу я. Б-р-р! Толян чуть не вмазался в столб.

…Они дружески общались еще с четверть часа – Василиса и трое молодых веселых ментов.

Балкары тихо страдали на асфальтике, опершись спинами о стену дома.

Мимо иногда прошмыгивали редкие ночные прохожие.

Котляров снимал из припаркованной метрах в восьмидесяти от места событий «копейки».

Второй за эту ночь сюжет «Объекта насилия» продолжался в режиме он-лайн уже почти полчаса.

Подъехал вызванный по рации серый «уазик». Две молчаливые гориллы в бронежилетах, ничуть не считаясь с тяжелыми ранами несчастных балкар, деловито запинали их в «стакан» для задержанных.

– Прощайте, ребятки. – Василиса эффектно, явно играя на камеру, помахала пальчиками вслед своим жертвам. – Мне жаль, что так вышло.

– Уверена, что не будешь писать заявление? – спросил один из веселых ментов.

– Зачем мне морока? К тому же, мне кажется, этим ребяткам досталось сполна. Теперь семь раз подумают, прежде чем к кому-нибудь приставать… Ну, я пошла?

– Так, может быть, телефончик?

– Я почти замужем, мальчики. Если б не это… Но увы… – Василиса эффектно развела руками. Разве что не присела на прощанье в книксен. Развернулась на пяточке и пошагала своей дорогой. Беспечно помахивая сумочкой с камерой, «Packet Video» иGPRS-передатчиком.

Девочка-одуванчик. Не захочешь, а изнасилуешь. Вот только пытаться насиловать ой как не рекомендуется!

– Не завидуем твоему мужу! – крикнул ей вслед один из веселых ментов.