Объект (СИ)

Тактика военных была очевидной. Эти чередования периодов тишины и безумия неминуемо подкосят любое сопротивление, постепенно сведя с ума и истощив психологически. И я даже с какой-то затаенной надеждой ожидала появления группы «переговорщиков», надеясь, что пленник сдастся и… заговорит.

«Что будет со мной дальше?»

Измученную голодом и пытками меня это больше не волновало. Все лучше, чем сейчас.

Настал третий день моего заточения с «объектом»…

Первоначально я не обратила внимания на небольшую нишу, где, закрывшись непрозрачной шторкой, можно было обеспокоиться какими-то своими физиологическими потребностями. Подобное раньше было немыслимо для меня, учитывая странное и, вероятно, опасное соседство. Но за эти два дня я стала куда сговорчивее и гораздо менее принципиальной.

Тем более что темный взгляд мужчины ужасно пугал. Он все чаще смотрел на меня слишком пристально: не отрываясь и словно забывая о том, что делает. И когда отступала тьма, я инстинктивно искала способ укрыться от этого взгляда.

Когда нам дали выспаться, а мое напряженное ожидание начала «свистопляски» себя не оправдало, я рискнула спросить:

— Все?

— Сегодня день «отдыха», — прошипел он абсолютно безрадостно, заставив насторожиться.

— Отдыха? — еле слышно переспросила напарника по несчастью.

— Кормление, — сухо прозвучало в ответ его шипение.

При мысли о еде желудок свело мучительной судорогой нетерпения. Голодать мне никогда в жизни не приходилось. А события последних двух суток высосали из меня всю жизненную энергию.

«А о том ли кормлении речь?» — не иначе как воспаленное сознание вдруг напомнило про страшные угрозы роденца. И как-то он был мало счастлив предстоящим?..

— Еда? — собравшись с силами, переспросила.

— Да! — с толикой злости откликнулся мужчина и вновь посмотрел на меня.

Невероятно, но его глаза стали еще более насыщенного темного цвета. Сейчас они казались мне двумя провалами на его худом и изможденном лице.

Но толком испугаться я не успела, сработала система внутренней доставки. И за неимением в капсуле оборудованного по всем правилам приемного отсека прямо на пол из переместительного «кармана» рухнуло два блока типовой космической еды.

Не помня себя от счастья (еда оказалась действительно едой!), жадно схватила одну из упаковок. Не замечая, что царапаю пальцы в кровь, принялась сдирать органопластиковую упаковку, стремясь скорее добраться до пищи.

— Не спешите! — грозно прошипел роденец.

Я краем сознания отметила, что он совсем не спешил утолять голод. Наоборот, медленно и аккуратно избавившись от обертки, принялся внимательно вглядываться в еду.

«Возможно, для него наша пища не подходит?» — с восторгом принюхиваясь к съедобным запахам собственной «порции», я глотала слюни в ожидании момента, когда проглочу первый кусочек. Но ослабевшие и онемевшие пальцы повиновались плохо, затрудняя мне возможность насыщения.

— Не стоит есть все, — вдруг прошипел роденец. — Можно только это!

И он указал на яблочную мякоть, выращенную из клеточной культуры в типичной селекционной теплице типичного земного космического объекта. И все?!

Я не могла поверить своим ушам. Чувство голода было настолько сильным, что я, наконец-то добравшись до своей еды, и не подумала послушаться роденца.

Заталкивая в рот огромные куски пищи, бесстыдно подбирала с пола крошки, давилась и глотала стремительнее, чем корабль затягивает в черную дыру! И даже смотреть не могла на плавно пережевывающего фруктовую массу мужчину. До того момента, пока не доела все свое… И перевела взгляд на практически нетронутый паек «напарника»…

«Он же сам не захотел!» — оправдание в сознании родилось мгновенно.

Я жалко и воровато схватила первое попавшееся из его порции. И тут же запихнула в рот целиком, опасаясь, что отнимут! Чувство голода было настолько сильным, что я не способна была совладать с ним. Потребность в пище затмила все прочие жизненные потребности, превратив меня в не способное контролировать себя существо. Дикое! Алчное! И агрессивное…

Голод — страшная штука.

— Вы зря это едите.

Вопреки всему мужчина не разгневался (возможно, в галактике Орес привыкли к недоеданию?). Мне в его тихом шипении почудилась жалость. Но даже это не смогло притупить довлеющую надо мной потребность. Стыдясь поднять на роденца взгляд, я, подобно удаву, заглатывала вожделенную пищу. И не было на свете силы, способной остановить меня сейчас.

Когда не осталось ни крошки еды, тяжело обмякла, привалившись к стене. И запоздало осознала случившееся… Собственное унизительное, немногим не животное поведение… Стыд переполнил душу, принося моему измученному сознанию ощущение полнейшей никчемности.

Роденец, отодвинувшись на максимально возможное в пределах капсулы расстояние, сидел в противоположном углу. И не сводил с меня того самого, так пугающего меня, взгляда. Это невероятно, но мне показалось, что глаза его стали еще темнее. Или, возможно, причина в головной боли, что сводила с ума в последние дни? И даже возможность насытиться не избавила от нее.