Объект «Зеро»

– Ка-акой месяц? – сипло спросил он. – Мужики… Э-э-это… Вы пропали почти три года назад. Сегодня третье декабря 2207 года…

4 декабря 2207 года (25 февраля 2205?)

Это – правда. Разум отказывается верить. Так не бывает. Здесь все не так…

Всю ночь я не спал. Точнее, мы не спали оба. Цендорж все выл и выл на своем языке бесконечную песнь, а я тупо таращил глаза в темноту, пытаясь понять, как, как, каким образом такое могло случиться.

Вчера, когда Зимин сказал нам, какой сейчас год и число, я ему, конечно же, не поверил. Он запер дверь и ушел, вернувшись минут через десять. С ним пришли еще трое – командир бронепоезда Самсон Иванович Тагильцев, тоже из лапинцев, Мелех Хаддам и Миха. Да, да, тот самый резиноволицый Миха, ныне облаченный в нечищеный медный нагрудник и приплюснутый шлем-каску.

Они столпились в дверях, недоверчиво глядя на нас. Я принялся было убеждать их, что произошла какая-то необъяснимая вещь, что мы на самом деле отсутствовали всего месяц, но Миха неожиданно захихикал.

– Не гони, начальник, – сказал он. – Фуфлогонов тут и без тебя хватает.

– Красиво играете, – поддержал его Хаддам и оскалил белоснежные зубы в недоброй улыбке.

– Вот домой придем, там пусть и разбираются, где вы шлялись столько времени и кто вы такие на самом деле, – проворчал Тагильцев и запер дверь.

Бронепоезд грохотал на восток, мигала под потолком дымная коптилка. «А ведь и убить могут», – пронеслась в голове беспощадная в своей откровенности мысль.

Да, могут. Если война, если в самом деле война, и если сейчас действительно конец 2207 года, то мы с Цендоржем – типы не просто подозрительные, а прямые кандидаты в шпионы противника. Эх, знать бы только, что там за противник, и вообще – сколько всего могло произойти за это время!

Тут я несколько увлекся размышлениями на эту тему. Некстати вспомнилась Акка, ее прощальный поцелуй. Как она сейчас, здорова ли? Черт, а ведь если война… Жива ли?!

От этой мысли мне стало не по себе. Я вскочил и забегал по крохотному карцеру, то и дело задевая скорчившегося в углу Цендоржа.

«Так, что можно извлечь из того скудного набора фактов, которым я располагаю? Ну, то, что никакая помощь ни с какой Земли не пришла – это ясно. Энергии по-прежнему нет, и колония вынуждена была развиваться, опираясь на свои силы. Технологически они… черт, не они, мы, мы! Так вот – технологически мы весьма продвинулись: транспорт, укрепленные форты, оружие, доспехи, пушки на бронеплощадке, стало быть, и порох изобрели… С кем же война? С грейтами? Коалиция тоже высадила на Медею колонистов? Или войска, специально подготовленные для ведения боевых действий в условиях отсутствия электричества? Вот последнее – это похоже, похоже…» – Я попил воды и попытался вспомнить, что говорили наши тюремщики. Сейчас была важна любая информация.

Вспомнилась мне только ничего не объясняющая Горная республика, упомянутая рыжим Зиминым. По его логике выходило, что если мы лазутчики и нас заслали сюда, то Макарова должны были отправить в эту самую республику. Стало быть, Горная республика как минимум союзное нашим государство, а как максимум – центр нашей обороны. Почему-то мне и в голову не приходило, что Акка и Сокол могли сами нападать. Нет, оборона, недаром вот и эвакуация дальних форпостов…

Я понял, что запутался. Без дополнительной информации мне этот ребус не разгадать. Оставалось только одно – сидеть и ждать. Но как раз это и было самым сложным…

6 декабря 2207 года (27 февраля 2205 года?)

День-ночь – сутки прочь. Писать не о чем. Попытался разговорить Цендоржа, но он опять впал в прострацию и то ли не хочет, то ли не может говорить. Сидит и мычит. Начинаю за него волноваться.

На всякий случай ставлю в тетради две даты, старую (я называю ее нормальной), со знаком вопроса, и новую.

Еще дважды приходил Зимин, приносил еду и воду. На вопросы не отвечает, внутрь не заходит, оружие держит наготове. Я ему: «Кто во главе колонии? Майор Морозова?» Он молчит. Я ему: «Ну скажи хотя бы, сколько еще ехать?» Он в ответ: «Это секретная информация».

Сволочь.

7 декабря 2207 года

Утром нас разбудил грохот открываемой двери. Бронепоезд замедлял ход, скрежеща и шипя, словно металлический дракон. В проеме появился Зимин с клинком наголо. Сказал коротко:

– Выходите.

За дверью ждали еще несколько человек, все с оружием наготове. Нас провели по вагону и вытолкнули наружу. С непривычки дневной свет больно резанул по глазам. Пока мы терли их, привыкая, конвоиры ждали, окружив нас со всех сторон.

Бронепоезд стоял в степи у низкого длинного здания, сложенного из медных блоков. Вокруг бегали люди, волокли ящики и мешки, прыгуны тащили груженые повозки. Нас повели вдоль состава, мимо окутанного паром локомотива, и я наконец узнал, куда мы прибыли.

В полукилометре от нас высилась стена, защищающая Перевал. Но это был вовсе не тот невысокий, собранный в авральном темпе заплот, что возводился против хрустальных червей.