Объективная реальность (СИ)

— Говорят, что в окружении генерала Ма появились какие-то люди, новые люди, похожи на монголов.

— Это всё?

— Да, господин.

— Можешь быть свободным.

Масахико терпеть не мог европейцев, но этот был ему полезен. Гость оставил письменный отчет, хорошо, надо бы сравнить с данными, которые поставляют агенты-японцы, худшим, но самым многочисленным контингентом, работающим на разведку Страны Восходящего Солнца тут, конечно же, были китайцы, но именно они передавали самые ненадёжные сведения, которые надо было перепроверять, порой неоднократно. Особенно плохо то, что никак не обойтись без европейцев в деле противостояния с Россией. Да, у страны Ямато есть специалисты, которые владеют языком вероятного противника, но их не так много, как и тех, кого направили учиться и стажироваться в частях их РККА, причем каждый из группы отправленных был по совместительству агентом разведки, иначе нельзя. Через неделю в Харбин должны приехать разведчики из Польши, которые хорошо знают русский язык и их задача — наладить устойчивый радиоперехват и расшифровку радиопереговоров в ближайших к Маньчжоу-го районах СССР. Впрочем, на взаимной основе разведка Японии сотрудничала с аналогичными структурами Финляндии, Польши, Германии — обмен данными никто не отменял, особенно когда он взаимовыгодный[3].

Основой ля его работы стал доклад капитана Т. Каваматы, посвященный итогам конфликта у КВЖД в 1929 году. Основной вывод, который очень не понравился капитану Амакасу, это оценка того, что уровень РККА вырос до уровня войск Микадо Японской императорской армии, особенно поразила специалиста Генштаба две вещи: умение авиации русских наносить точные бомбовые удары и способность пехоты совершать длительные марши в крайне сложных погодных условиях. Так, стрелковые части Красной армии совершили переход в 200 км за четыре дня при морозе в минус двадцать градусов и! При этом общая численность РККА оценивалась менее чем в шестьсот тысяч человек, но отмечалось увеличение числа территориальных дивизий и улучшение их оснащения боевой техникой. Политическая разведка говорила об отсутствии агрессивных намерений СССР в отношении Японии, в первую очередь, сохранение гарантий на добычу ресурсов из японской части Сахалина. А это нефть и уголь, так необходимые японскому государству. А вот в майском докумете от 1931 года, который так и назывался: «Обзор организации и вооружения Красной армии с точки зрения её сопоставления с японской армией», уже констатировало переход Красной армиина новую организационно-штатную структуру,насыщение её войск танковой и авиационной техникой, появление у СССР средств ведения химической войны. По данным военной разведки империи, в РККА были созданы 4 механизированныебригады, 3 отдельныхтанковых полка, отдельныетанковые батальоны ироты, в кавалерийскихкорпусах появились подразделения бронеавтомобилей. При этом подчеркивалось, что в японской армии, подготовка к химической войне находилась на низком уровне, в отличии от армии вероятного противника. По мнению самого Амакасу тревогу вызывало и серьезная диспропорция в насыщенности сухопутных войск двух стран пулемётами и артиллерией. По сравнению со стрелковой дивизией Красной армии в японской пехотной дивизии было в 3,5 раза меньше тяжёлых пулемётов и в 1,3 раза орудий.

Полнота сведений, собранных спецслужбами страны была более чем исчерпывающей. Но некоторые данные было весьма неприятно читать, вот: «Производственные мощности советской авиационной промышленности позволили ей выпустить в 1929 году около 600 самолётов, и сегодня нужно признать значительный рост авиационного парка… Советская авиационная промышленность… наладила выпуск современной, конкурентоспособной авиатехники и авиационных двигателей». Отмечается практически двукратный рост числа авиаэскадрилий в 1927—1931 гг. — с 85 до 170. И совсем неутешительный вывод: «Цель проводимой с 1923 года реорганизации и перевооружения Красной армии — доведение её до уровня сильнейших армий мира, и она практически реализована».

В более поздних докладах стало видно, что в ответ на захват Маньчжурии и провозглашение государства Маньчжоу-го СССР стало увеличивать численность своих вооруженных сил в приграничном регионе. При этом разведуправление вполне обоснованно считало, что руководство СССР не собирается вмешиваться в Маньчжурские дела. В тоже время в апрельском докладе было отмечено увеличение группировки войск за Байкалом — новые подразделения перебрасывались в Запада, было увеличено число стрелковых дивизий с шести до десяти, две кавалерийские бригады развернуты до дивизий, произошло насыщение войск техникой, разворачивались новые эскадрильи самолетов. По различным оценкам численность вооруженных сил за короткое время выросла в три раза. Вот, в генштабовском «Бюллетене по СССР» от 18 апреля 1932 года советская группировка войск за Байкалом оценивалась в 8—11 стрелковых дивизий и 8—10 кавалерийских полков. «Увеличивается комплектование авиационных отрядов… Число танков достигает от 150 до 200 штук, но имеется план ещё большего увеличения их».