Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»

Деррида же, напротив, ничего общего не имеет с философским реализмом, который можно временно определить как воззрение, исходящее из того, что существует действительность, независимая от человеческого сознания. Правда, однако, и то, что некоторые последователи Деррида не так давно настаивали на том, что их герой — «реалист». Важно отметить, что при этом они не утверждают о Деррида ничего удивительного и не критикуют своих предшественников за его неправильную интерпретацию. Вместо этого они просто занимаются переопределением и дефляцией слова «реализм» до той точки, в которой она больше не представляет угрозы откровенному антиреализму Деррида. Давайте не будем коверкать слова: это умышленная попытка, совершенно не помогающая развитию стоящего за ней философского спора и скорее напоминающая пиар-манипуляцию, чем научное исследование[178]. Ведь совершенно ясно, что, в отличие от ООО, избранный Деррида путь борьбы с присутствием попросту не является реалистическим способом утвердить существование действительности, не зависящей от доступа к ней через мысль, восприятие, практическое действие или даже причинность. Деррида даже отвергает подобные независимые тождество и существование как своего рода «самоприсутствие», остающееся в плену у логоцентричной западной метафизики. Предлагаемая им альтернатива звучит так: истинная причина того, почему ничто не присутствует, ничто не представлено, состоит в том, что ничто не может быть закреплено навсегда в каком-либо специфическом контексте или как имеющее какое-либо отдельное значение. Для разгрома присутствия на дерридианский манер нам не требуется вертикальное погружение в нереляционное царство вещей-в-себе, которым занимается ООО. Вместо этого мы горизонтально скользим, скользим и ускользаем во множество других контекстов так, что сама вещь не только никогда не появляется (как и в ООО), но и вовсе не существует. Это корень метода деконструкции в философии, литературной критике, архитектуре и прочих областях, в которых влияние Деррида оказалось весьма значительным. Вспоминая наши прошлые дискуссии о реальных и чувственных объектах, мы понимаем, что если Деррида и оставляет какое-то пространство для объектов в своей философии — что само по себе сомнительно, — то это именно чувственные, но никак не реальные объекты. По этой причине я считаю Деррида последователем не столько Хайдеггера, сколько Гуссерля, учитывая, что Деррида присоединяется к последнему в решительном отказе от вещи-в-себе, чего Хайдеггер никогда не делает полностью.