Объекты в зеркале заднего вида

Когда дошло до измерения транспортиром углов на репродукции культовой картины «Черный квадрат», лично со мной спорить перестали вообще. Навсегда.

Главное было — не перегнуть палку, действовать ласково, не злобно. Работяги стали глядеть на нас с уважением. А пиндосы, которым про это все стучали, — с опаской. И когда пиндосам донесли, что мы принялись за шуточки, которых никто не понимает, нас взял на особый контроль лично Калиновски, чтоб его.

Тут-то он и разглядел вашего покорного слугу, и заинтересовался, что это за тип такой, и узнал личные подробности: отец работал с Доном, сам я учился с Кеном… Калиновски решил, что эта инфа совсем не лишняя, и на всякий случай записал меня в полезные клоуны. А то вдруг я ему понадоблюсь — а меня уже нету, потому что отдел культуры выпер еретика с завода за антипиндосские разговорчики.

А мы тем временем увлеченно креативили. Перекрестили себя из экипажа «Звезды Смерти» в футбольную команду «Братья по разуму» и ходили страшно гордые. Хохма про разум заключалась в том, что совокупный ай-кью нашей бригады равен себе же, поделенному на число работников. Ну, сами посчитайте, если не лень.

Мы были в ауте, когда шутку не просек никто из заводских вообще. Ну совсем. Кен не в счет, он тогда учился. Джейн секунду подумала — и сказала, что минимальный коэффициент интеллекта семьдесят, поэтому задача не имеет смысла. То, что семьдесят — условное число, взятое еще самим великим Айзенком вместо нуля ради корректности, чтобы не обижать тех пиндосов, у которых мозгов реально нуль, она не знала и знать не хотела. Не бывает — и все.

«Братья по разуму» впали в уныние. Стало ясно, что у нас проблема с чувством юмора. Видимо, оно испортилось от работы на веддинге. Потом мы решили, что просто слишком умные для завода. Это вообще убило: пора, значит, увольняться. И тут наш зоотехнический тим-лидер просиял лицом. Ничего мы не умные, сказал он, наоборот, эта история лишний раз доказывает, что мы не прикалываемся, а настоящие дураки! У нас действительно ай-кью нулевой. А чувства юмора нету в принципе. Мы кретины — и нам кайф! Будем вести себя, как положено дуракам. Они шутят про что? Про то, что понятно любому дураку.

— С этого момента, — заявил он торжественно, — шутим только про жопу! Все слышали?

Курилка взорвалась аплодисментами, пара молодых специалистов неспешно удалилась прочь — стучать пошли наперегонки, лизоблюды пиндосские.

— А кто вместо нас станет шутить про жопу, — добавил Михалыч, — мы ему на жопу глаз натянем!

— Забьем копирайт, — сказал я.

После слова «копирайт» из курилки тихо слинял мастер участка. А нас понесло, и мы начали шутить.

Мы были уверены, что жопа для русского человека тема близкая и животрепещущая. Она в России повсюду, и нам без нее никуда. Меня еще в школе ею замучили, а потом я ее дополнительно нанюхался, когда готовился в институт. Ведь жопа — центральная тема русской классической литературы. Сами помните небось:

«Путешествие из жопы в жопу»;

«Кому на жопе жить хорошо»;

«Капитанская жопа»;

«Жопа нашего времени»;

«Горе от жопы»;

«Мертвые жопы»;

«Война и жопа» (в оригинале, между прочим, «Жопа и миръ»);

«Униженные и оскорбленные» (навязано издателем, поскольку исходное заглавие было совсем ни в какие ворота);

«Жопы и дети»;

«Бедная Жопа»;

«и так далее», как говорил классик.

Ну и культовые пьесы МХАТа «На жопе» и «Жопа», естественно.

А еще футуристическая поэма «Жопа в штанах».

В советское время эта тема не была заброшена, а, напротив, развита и углублена. Начиная с простецкого «Как закалялась жопа», взлетев до высокой прозы «Один день Ивана Денисовича в жопе», она достигла своего апогея в фантастическом романе «Обитаемая жопа», который одним уже названием описывает Россию и ее героический народ точнее некуда…

Нас ждал полный и унизительный провал.

Кое-кто деликатно похихикал, но в массе своей публика не улавливала, о чем мы вообще. Оказалось, если ты всего-навсего хорошо учился в школе, а твой бригадир поступал в зоотехники, вы уже оторвались от народа. Вы и есть та самая русская интеллигенция, которую хлебом не корми, дай поизгаляться и от которой одни неприятности.

И стало вдруг грустно.

Сам того не желая, веддинг поднял один из ключевых российских вопросов: если мы — интеллигенция, тогда на что похожа настоящая и кому она нафиг нужна?

Единственное, чего мы добились, — на заводе больше никто не шутил про жопу, потому что знали: богатырь Михалыч обещал за это забить шутнику копирайт.

И всю эту чушь прекрасную, включая забивание копирайта, мне припомнили, когда оказалось, что я рисую антиамериканские плакаты.

Лично мистер Джозеф Пападакис задался вопросом: почему этот парень у нас работает? Он что, особенный? У нас две с лишним тысячи народу, и если директор знает кого-то по имени, значит, человек того стоит!