Объемный взрыв

– Будет нелегко, – буркнул Сэтьятунд, ни к кому не обращаясь. – Пыль всегда найдет куда пристать. Да и железа у нас при себе нет вовсе.

– Это аллегория, мастер-сержант, – сказал полковник. – Знаете, что такое аллегория? Судя по вашей репутации, должны знать.

– Глупости, – проворчал Кьеллом Лгоумаа. – Мы и без того защищали бы ее как могли.

– Я помню ваше отношение к земным женщинам, – усмехнулся Кратов. – А вы помните, что я был от него не в восторге.

– С тех славных дней многое изменилось, т’гард…

– В иных условиях с готовностью поверил бы вам на слово. И, если что, с радостью наказал бы за вероломство. Но здесь не тот случай. Мне нужны более серьезные гарантии.

Кьеллом Лгоумаа открыл было рот, чтобы возразить, но полковник Нарданд веско припечатал ладонь к столешнице, кладя конец дискуссиям.

– Вы получите гарантии, т’гард, – сказал он. – У кого-нибудь есть огонь? Светоч надлежит возжечь.

– Тут, наверное, нужны какие-нибудь лучинки из драгоценного дерева… – неуверенно предположил мастер-сержант Сэтьятунд.

– Глупости, – повторил Кьеллом Лгоумаа. Все посмотрели на него. – Это солдатская реликвия, и клятва – Солдатская. Чем проще источник огня, тем угоднее Светочу.

Он достал из нагрудного кармана обычную пьезоэлектрическую зажигалку. Со второй уже искры внутри Светоча, сходного с продолговатой отверстой раковиной древнего моллюска, родился крохотный огненный язычок. Потянуло кисловатым дымком. С каждым мгновением огонь набирал силу, пока наконец не превратился в тугие переплетенные струи.

– Чем угодно… – прошептал сержант Омнунгор с восторгом и трепетом в голосе. – В чем угодно…

– Руки к пламени, – негромко потребовал полковник. – Вы тоже, т’гард… Кто произнесет формулу?

– Я же и произнесу, – сказал Кратов.

Ощущение было странным: огонь лизал его ладонь, но не обжигал, а словно бы проникал сквозь кожу и растекался вместе с кровью по жилам, согревая и несколько будоража, как добрый коньяк. Конечно же, то был не огонь, а некая оптическая иллюзия… но весьма умело устроенная. С религиозными реликвиями так всегда и бывало.

– Позвольте-ка, – сказал военспец Кырханг и тоже потянулся к Светочу.

– Вам не обязательно, – заметил полковник. – Вы не осуждены, вы не Черный Эхайн, да и вообще непонятно кто.

– Но я хочу, – сказал Кырханг. – Немного доброжелательного внимания мистических сил никому не помешает.

Кратов улыбнулся – про себя, чтобы не нарушать величие минуты. Как обнаружилось, многажды декларированный материализм Кырханга имел свои границы.

…«У нас все получится», – повторял он про себя слова, которыми желал убедить Эрика Носова, но вышло так, что более всего пытался урезонить самого себя. К тому же, эта мантра помогала ему гнать прочь простую и болезненную, как заноза в пятке, мысль: «Боже, что я творю!..»

4. «Текила-каберне» и другие растения

Дирк Оберт неспешно одолел половину пути, когда заметил патруль. Ему это не понравилось: встреча с капралом Даринуэрном сегодня не входила в его планы. Впрочем, капрала среди эхайнов не было, и они просто стояли на краю подернувшегося сине-зелеными всходами поля, огромные, как сторожевые башни, закованные в обычную свою броню, несмотря на зной, медленно, как и подобает башням, вращая головами. В сторону Оберта они даже не покосились. Он перевел дух и двинулся дальше.

На перекрестке к нему присоединился Тони Дюваль, в шортах и фуфайке с капюшоном. На загорелом лбу его поблескивали капельки пота.

– Как пробежался? – спросил Оберт.

– Неплохо, – сказал Тони. – Без компании скучновато. Я понимаю, конспирация, все такое, но просто говорю вам как есть. – Он тоже увидел эхайнов. – Вам не кажется, будто они что-то заподозрили?

– Если бы они что-то заподозрили, – усмехнулся Оберт, – мы все с самого утра сидели бы взаперти по своим хижинам, а старина Ктелларн по очереди вынимал бы из нас душу.

– Не такой уж он и монстр, – возразил Тони. – Вот только очень переживает, когда проигрывает в шахматы или в покер.

– Так он еще и в покер играет?! – поразился Оберт.

– Сейчас уже нет. Он плохо умеет скрывать эмоции, особенно когда приходится лгать без нужды.

– И на что же вы играли?

– Так… на пустяки, – уклончиво ответил Тони.