Оберег

Едва ночь дала всем понять, что вот-вот уйдет, уступая место веселому солнечному утру, печенеги напали. Полночи они как могли тихо окружали территорию дворца, а с первыми признаками надвигающегося рассвета одновременно напали со всех сторон. Черноморд [В дальнейшем я везде буду называть колдуна этим именем, кроме случаев, когда повествование будет вестись только о нем и как бы от первого лица], поднятый с ложа наслаждений и отдохновения дружно взвывшими магическими сторожами, заметался по всему дворцу, отражая первые робкие атаки кочевников. Взмах руки, должное заклинание — и из центральных ворот навстречу варварам выходит отряд свирепых воинов, закованных в золотую броню. Еще взмах, еще заклинание — и сразу за задней стеной дворца разверзлась широкая и глубокая пропасть, сразу сделав эту стену недосягаемой для штурма. За какую-нибудь четверть часа колдун успел подмести своей длиннющей бородой едва ли не весь дворец. Печенегам в это время приходилось ох как несладко. Пока одних истребляла волшебная стража, другие в нерешительности топтались перед огромной дырой в земле, не зная, что им дальше делать. Впрочем, помялись-помялись, и сообразили: быстренько развели костерок и стали засыпать дворец горящими стрелами.

Рыбий Сын рубился возле парадных врат, рубился лихо и весело. Среди малорослых печенегов он резко выделялся ростом и статью; а сабля его была на добрых пол-локтя длиннее, чем у самого Хичака. Он почти сразу нашел способ нейтрализовать броненосных защитников дворца: пользуясь их неповоротливостью, можно подойти почти вплотную и нанести меткий удар в любое место между пластинами. Какова бы ни была защитная броня, пусть даже дюжину раз заговоренная, а щель обязательно отыщется — между шлемом и ошейником, например. Печенеги, растерявшиеся было после первого натиска золотых воинов, пришли в себя и тоже нашли свой способ борьбы с ними. В воздухе засвистели арканы. Обездвиженных стражников резали, как овец. Дело пошло веселее, степняки ворвались во дворец. Рыбий Сын заметил, что сзади подозрительно тихо, и, ругаясь на чем свет стоит, побежал посмотреть, в чем там дело. По пути ему несколько раз встречались стражи. Некоторые из них были все теми же золотыми броненосцами, другие больше походили на каких-то чудовищных демонов, один вид которых был способен лишить спокойного сна до конца жизни. Впрочем, Рыбий Сын не боялся, у него на это просто не оставалось времени. Как вихрь мчался он вокруг дворца, сметая все, что невзначай попадалось по пути. Добежав до разлома, на мгновение остановился, досадливо поморщился. Затем резко развернулся, подбежал к последнему зарубленному им стражнику, взял из мертвых пальцев огромный топор. Нашел дерево повыше, примерился, и принялся рубить. Четверть часа спустя по поваленному стволу через пропасть начали перебираться первые печенеги. Дворец уже вовсю горел. Рыбий Сын подождал, пока к нему переберется хотя бы два десятка воинов, и вместе с ними вломился в горящие колдовские хоромы.

Черноморд сидел на смотровой площадке своей башни и созерцал побоище, время от времени заклятием вызывая к жизни новых стражей. Он не верил своим глазам: проклятые варвары, кроша его золотых воинов, как трухлявые пеньки, ворвались во дворец! Ну и ладно. Он еще показал им далеко не все! Карлик гортанно рассмеялся, воздел руки и прокричал несколько слов. Дворец заполнился огнем. Огромные огненные шары появлялись из ниоткуда, просто из воздуха, и тут же безошибочно находили цель. Варвары заметались, о погроме уже не думали — как бы шкуры свои спасти… Черноморд усмехнулся. Дворец горит? Ну и что? Пусть хоть дотла выгорит. Ему новый воздвигнуть — раз плюнуть. Гарем вот только жаль, да баб на свете много, хвала всем богам и людской плодовитости! Новых натаскать — тоже дело недолгое. К тому же, эти наложницы уже приелись, а тут такой прекрасный повод обновить гарем… Колдун, злорадно хихикая, потирал ручки, создавал новые и новые огненные шары и наслаждался зрелищем горящих кочевников, в панике мечущихся по всему дворцу. Чарующе-сладкий, отвратительный до восторга запах горелого человечьего мяса приятно щекотал ноздри карлика.