Оберег

Все оживились и расселись по своим местам. Филипп улыбался и не сводил глаз с Алисы. Петр сразу достал конверт и подал Лене.

— Я не обманщик. Это мой проигрыш.

Лена сделал удивленные глаза, мол, она уже и забыла об этом, но взяла конверт и положила его в дамскую сумочку.

Глава 20

Ярко-оранжевое солнце приобретало багровый оттенок и клонилось к горизонту, словно хотело искупаться в море. Утомленные изматывающей полуденной жарой деревья радостно поднимали листву, зеленая трава, ощутив дыхание вечерней прохлады, приобретала более сочный цвет. Приближался один из тех теплых и уютных вечеров, когда легко дышится, хочется найти на берегу укромное место и полюбоваться закатом, наблюдая, как небо, море и пляж сходятся воедино и навевают романтические мысли. Две дамы в роскошных длинных платьях, о чем-то беседуя, шли у самой кромки воды. За ними следовали двое мужчин, любовавшихся их стройными фигурами и каким-то необыкновенным величием.

— Филипп, у тебя это серьезно? — вдруг спросил Петр.

— Более чем. Я никогда не ощущал такого прилива чувств. Она сводит меня с ума.

— А как же Эрика?

— Не знаю.

— И что скажет твоя мать?

— Это катастрофа! Но я не смогу дальше жить без этой женщины.

— Действительно, катастрофа.

— А ты увлечен Леной?

— Правильно ты сказал: увлечен, но не более. Я человек женатый. Тебе, холостяку, легче. Хотя у вас с Эрикой уже стаж почти семейной жизни.

Они приблизились к своим спутницам. Петр подошел к Лене и, взяв ее под локоток, ускорил шаг.

— Сколько ни смотрю на море, — обратился Филипп к Алисе, — все время поражаюсь, какая мощь, какое величие…

— И красота, — тихо добавила она, глядя вдаль.

Алиса опустила свои длинные ресницы, чтобы не встретиться взглядом с Филиппом и не показать, как трепещет, находясь так близко.

— Пойдем со мной, — вкрадчиво сказал он и взял ее за руку.

Алиса послушно направилась следом. Мужчина обнял ее за плечи, и так они дошли до самого отеля.

Когда вошли в комнату, Филипп посмотрел в глаза женщине, затем подхватил на руки и осторожно положил на широкую кровать. Сердце Алисы учащенно билось, она не сопротивлялась. Он стал страстно целовать ее, расстегивать молнию и медленно снимать с плеч платье. Касался горячими губами шеи, груди, опускаясь все ниже. Когда она осталась перед ним совершенно нагая, быстро разделся сам. Алиса с трепетом смотрела на его крепкое тело. Филипп снова целовал ее в губы, дразнил ласками, умело раздувая страсть. Ее ответные поцелуи сводили мужчину с ума. Она обнимала его, проводила длинными пальцами по упругим мышцам. Они лежали, прижавшись друг к другу. Поцелуи становились все неистовее, все жарче. Он не торопился. Впервые стремился не к завершающему аккорду близости, а хотел доставить удовольствие женщине.

— Любимая, сладкая моя, ты уверена, что хочешь этого?

— Да, да, — дрожа всем телом, прошептала она…

Алиса запрокинула голову, застонала и, задыхаясь, впилась в его плечи ногтями…

Наслаждаясь ласками мужчины, в которого влюбилась с первого взгляда, Алиса была на седьмом небе от счастья. До этого момента она не подозревала, что любовь может дарить столько ощущений, быть всепоглощающей и радостной.

Вскоре Филипп устало откинулся на спину.

— Тебе плохо? — испугалась Алиса.

— Что ты! Прекрасно как никогда, моя девочка, — отозвался он, тяжело дыша, и благодарно посмотрел на нее, — я не сделал тебе больно?

Она улыбнулась, отрицательно покачала головой и прижалась к его груди.

— Мне будет больно, когда мы расстанемся.

— Мы никогда не расстанемся, слышишь, никогда.

Алиса отбросила мысли о будущем, решив в эти драгоценные минуты наслаждаться настоящим. Она уткнулась ему в плечо, задышала ровно и спокойно.

— Хочешь остаться здесь на ночь?

— Я хочу остаться здесь навсегда.

— Расскажи мне о себе.

Алиса задумалась. После пережитого счастья не хотелось возвращаться к воспоминаниям о прежней жизни. Она встала, накинула халат, подошла к холодильнику, достала бутылку с водой и села в кресло. Налив в стакан ледяную жидкость, мелкими глоточками стала пить. Потом подняла голову и посмотрела на Филиппа, который оставался в постели, чуть прикрывшись белоснежной простыней, и наблюдал за каждым ее движением. Наконец она собралась с мыслями и сказала:

— История моя грустная. Но я все расскажу, потому что полюбила тебя. Хотя боль пережитого все еще душит, терзает ужасными подробностями…

— Иди ко мне, — позвал он ее.