Оберег для огненного мага

Он остановил машину и посмотрел на нее. Тяжелый взгляд, но за ним Алекса разглядела какое-то мучительное недоумение. Кажется, он уже жалеет, что предложил ей быть его временной подругой? Девушка поколебалась, а потом хмыкнула и решилась:

— Карей, где будет проходить вечеринка, на которую ты пригласил меня?

— Я заеду за тобой.

Небольшие глаза смотрели внимательно, но Алекса с удивлением разглядела в них странную боль, а тяжелые, словно каменные, губы почти незаметно скривились — от той же боли. Сама удивленная, девушка осторожно «раскрылась» ему навстречу. Она впервые полностью выполнила это магическое действо, похожее на восприятие другого человека эмпатом[1]. Чувства тайком проверяемого человека иной раз задевают так сильно, что проверяющий может получить эмоциональный удар. Но сейчас Алекса знала, с кем имеет дело. Карей закрыт, будучи огневиком. Значит, она узнает только те его чувства, которые для нее безопасны. Те, что на поверхности.

А полностью она раскрылась, улыбнувшись и положив ладонь поверх его, словно благодаря за ответ.

— Спасибо.

Он кивнул, убрал ладонь из-под ее пальцев и вышел, чтобы обойти машину и помочь ей выйти. «Обходительность в крови», — ошеломленно подумала она, подавая ему руку и вставая с сиденья. Кажется, он не заметил, что ее пальцы дрожат.

Уже в магазине, бродя между продуктовыми рядами, — парень шел за нею с большой корзиной на колесиках, — Алекса успокоилась. Карей снова озадачил ее, заставив тревожиться: его глубокое одиночество перемежалось с желанием оставить все как есть (Что — все?! И как это — как есть?!), сильная необходимость в Алексе сталкивалась с готовностью отодвинуть ее в сторону, чтобы не втравливать ее — во что?.. Последнее носило оттенок… защиты? Во всяком случае, девушка это намерение расценила именно так. Очень хотелось посидеть где-нибудь и хорошенько подумать обо всем. Даже возник вопрос: Карей отвезет ее домой, а что потом? Уедет и даст ей возможность подумать, пока свежо впечатление от его эмоций? Или предложит ей как-то провести время с ним? Но он знает, что ей надо хозяйничать дома и заниматься младшими…

А потом она увлеклась выбором продуктов на полках торговых стеллажей, вспоминая, что ей нужно на несколько дней в запас и что — сразу выложить на стол. Машинально складывая отобранные продукты в корзину, которую Карей вез за ней, она услышала его голос:

— Ты положила в корзину семь порций мороженого.

— И что? — как-то не сразу среагировала она.

— Вас дома шестеро. — Он сказал это так терпеливо, словно пытался достучаться до глухого или слабоумного. — Ты не ошиблась?

Она посмотрела в корзину и фыркнула. Не только мороженого было семь штук, но и привычных для младших вкусных конфет-тянучек. Да и к чаю она взяла семь эклеров.

— Прости, Карей, — тихонько рассмеявшись над собой, выговорила Алекса, — кажется, я тебя причислила к своим домашним.

Теперь и он не удержался от лишнего вопроса:

— Как это?

— По инерции. Ну, я представила, как ты поможешь мне доехать со всей этой кучей продуктов домой, а потом я усажу тебя за стол и заварю чай. Приходя домой, я обычно пью чай. А со мной пьют чай все, кто в это время уже дома. Вот и семь пирожных. Ну и мороженого купила на тебя тоже.

После этого признания он странно посмотрел на нее, ничуть не меняя того же угрюмого выражения лица, которое, как она уже заметила, появляется, едва он начинает размышлять о чем-то. Больше вопросов не задавал. Погрузил продукты в багажник машины, и они поехали к ее дому.

Путь был короткий. Всего несколько минут, считая остановки на перекрестках на красный свет. Но Алекса по дороге успела дважды пережить страшное чувство угнетенного одиночества, когда парень задумывался и не замечал, что не контролирует свои чувства. Это одиночество обрушивалось на девушку со страшной силой, и она едва не захлебывалась в этой эмоции. Алекса даже физически ощущала силу этого странного одиночества, чувствуя, как сначала немеют, а потом слабеют пальцы. И оно же резко пропадало, едва Карей глубоко вдыхал и, кажется, спохватывался. Ей пришлось «закрыться», когда она испугалась, не она ли виной тому, что глубоко запрятанные Кареем чувства прорвались. Вдруг ее полное «раскрытие» дало такой странный эффект?

Когда Карей вынул покупки из багажника, Алекса сумела ему улыбнуться и спросить:

— Карей, надеюсь, я не зря купила седьмое мороженое и пирожное? Пойдем. Выпьешь чая.

Она поправилась в последний момент, хотела спросить: «Зайдешь выпить чая?» Но опомнилась, потому что сообразила: задай она так вопрос — откажется немедленно.

Карей поднял глаза на дом и вздохнул. Они стояли рядом, и Алексе показалось, что она чувствует тепло его руки. И его отчаянное желание посидеть в ее доме, но не потому, что хотел посидеть именно с ней. Нет. Только бы не возвращаться к себе домой. И в то же время он очень хотел вернуться… Ничего не понимающая, она тем не менее велела:

— Закрывай машину и пойдем. Надолго не задержу.