Оберег из Сычигорья

Коренастый пахарь, размахивая мечом и отгоняя животных, побежал к котлам. Мужчине повезло, что псы сначала напали на шатунов. Трёх оставшихся собак он контролировал. Достигнув котла, пахарь забросил меч в воду и потянулся на руках.

– Есть! Внутри! – заорал барон.

– Сволочь везучая, – пробурчала Веста и достала кнут.

– Не сейчас, дай досмотреть, – крикнул Бадьяр в ложу народницы, проигравшей спор.

Крапивная присыпка сработала. Старуха замешкалась на старте, но увидав, как собаки разодрали шатуна, бросила вилы, заголосила и враскачку побежала через арену. Держась за голову, она орала и совсем обезумела. Пёрла прямо на собак, лающих на шатуна, державшегося за столб. Псы, почуяв неприятный запах, фыркнули и отошли. Орущая баба пробежала мимо. Она миновала столбы, котлы, не обратила внимание на качели и уткнулась в стену лабиринта. Тут разум вернулся, женщине показалось, что она спасена.

– Направо! Направо!

– Третий вход!

– Не стой, дура! Задерут же!

– Слева спасение!

Зрители подсказывали в зависимости от ставок. Одни хотели добить винодельщицу, другие ставили на последнюю четверть дистанции, поэтому пытались продлить смертельную гонку. Сочувствующих не было, уж слишком легко баба доковыляла до лабиринта.

Женщина отдышалась и зашла внутрь. Не третьем повороте меч вылетел из стены и моментально убил старуху. Мортус торжествующе посмотрел на барона. Бадьяр демонстративно отвернулся и громко произнёс:

– Почему не стреляют по столбам? Четверть часа давно прошла.

На трибуне кто-то засмеялся, обрадованный выигранным пари, но Бадьяр принял смех на свой счёт.

– Я сказал стрелять! – взвизгнул барон и знатная публика притихла.

– Время ещё не прошло, мой покровитель, – твёрдо возразила народница.

Нараставший взрыв можно было пресечь. Возражение Весты походило на напоминание. Стражники обязательно выстрелят, просто барон в порыве азарта не обратил внимание, что время не подошло. Но народница добавила:

– Они не будут стрелять.

Спокойная уверенность женщины добила Бадьяра. Ему не подсказали, а ткнули мордой. Сколько не петушись, а стража не выстрелит. Потому, что закон. А я, Веста Кнут, его блюстительница. Здесь нет твой власти.

Толстяк вскочил и в ложах поняли, что гнева не миновать. Он замотал головой в поисках жертвы. Наученные приступами ярости подданные опустили головы. Бадьяр наткнулся на приветливый взгляд Пурелия, единственного, кто смотрел на барона, и выбрал.

– Ты!

– Да, мой покровитель.

– Почему... Кто приказал... Где... – путался барон, выбирая повод. – А! Нашёл твой друг отравителей?!

– Моё слово в силе. В королевский день Лукос Шварц установит виновного, в противном случае меня казнят.

– Что мне до твоей казни, дуралей?

– Книгочей, – поправил Пурелий, чем окончательно взбесил барона.

– Завтра! – завизжал толстяк. – С появлением солнца Лукос Шварц должен явиться ко мне! Или ты умрёшь!

Эльза Ветер захлопала.

– Лучший барон Сычигорья!

Знать в ложах подхватила, после чего захлопала вся арена. На тропах ничего не происходило. Часть собак доедала шатуна, винодельщица погибла в лабиринте, двое живых участников отсиживались в укрытиях.

Аплодисменты успокоили Бадьяра. Он помахал трибунам и уселся.

– С покорностью принимаю смерть, – поклонился Пурелий. – Причиновед не раскрывает личность, даже мне не известно, кто он. Но если барону угодно, готов умереть. Надеюсь, Шварц не обидится и не покинет город.

Ссора нового друга с бароном не входила в планы Мортуса, поэтому он вмешался.

– Мой покровитель! Книгочей лукавит, говоря, что Лукос Шварц не раскрывает личность. Вы же сами говорили, уважаемый Пурелий, что в исключительных случаях он появляется перед заказчиком.

– Да, такое бывает. Но не перед всеми.

– Барон Бадьяр Широкий, да хранит его король, и не говорил, что нужно явиться всей знати. Пусть Лукос Шварц покажется властной четвёрке и барону.

– Или книгочей умрет! – добавил толстяк.

Мортус понимал, если они не найдут отравителя, то погибнут. Или от очередной завороженной бомбы, или от гнева короля. А на случай поимки необходимо сдружить Бадьяра с Пурелием, чтобы барон допустил книгочея «до тела», не ударившись в обиду. Втроём заговорщики быстрей скинут толстую бестолочь.

– Благодарю, мой покровитель, – смирился Пурелий. – Завтра на восходе, в зелёный день, Лукос Шварц будет стоять перед вами и властной четвёркой.

– Только передо мной! – закапризничал барон.

– Как вам угодно. Уважаемые мужи и дамы! Завтра на восходе Бадьяр Широкий встретится с Лукосом Шварцем. Ставлю на это свою жизнь.

Знать взревела.

– Слава барону! Слава книгочею!

Бадьяр подобрел обратно, Эльза завиляла задом, а из ложи зельевариуса раздался радостный крик:

– Пироги-и-и!