Оберегая Коннора (СИ)

Рана Нарциссы засияла белым светом и затянулась. Миссис Малфой склонила голову.

- Во имя Мерлина, я принимаю вашу клятву.

- Отлично, - сказал Драко, притоптывая на месте, - может, уже войдем внутрь, а то здесь чертовски холодно.

- Драко, следи за языком, - сказала Нарцисса тем же самым спокойным голосом, который она использовала раньше, и Драко пробормотав извинения, бегом направился к двери. Гарри пошел следом. Он не думал, что готов сейчас остаться один на один с матерью Драко.

Он ощутил, как защита мэнора окружила его, оценивая и пропуская. Часть защиты исчезла сразу, так как была настроена для обнаружения магглов и сквибов, или обнаруживать враждебные намерения. Другие чары задержались чуть дольше, как подозрительные змеи, пока не оценили силу его магии и обещание крови, которое охраняло Гарри, а затем растаяли, позволив Гарри проследовать за Драко.

Дверь отворилась прежде, чем они дошли. Высокий стройный мужчина стоял в проходе, глядя на них в замешательстве.

- Отец! – радостно закричал Драко и помчался к нему, широко раскинув руки.

Гарри расправил плечи и поднял голову. Он готовился к своему первому знакомству с Пожирателем Смерти. Конечно первой он увидел Беллатрикс Лестрейндж, но они не были знакомы лично.

Он должен был улыбаться. Но не мог. Ритуалы имели большое значение. Чистокровные использовали и воспринимали традиции и ритуалы как игру, - или танцы, как однажды назвал интриги Сириус – в течение многих столетий, чтобы вытеснить, исключить менее интеллектуальных, воспитанных, слабых магически, или непокорных, чтобы сохранять мир внутри семьи и между остальными чистокровными родами. Эту мелодию строгих манер нужно было услышать и двигаться соответственно, или другие танцоры обернуться против вас.

Драко повернулся к Гарри и представил ему Люциуса также как ранее свою мать. Гарри не слишком прислушивался. Он был слишком занят, разглядывая Люциуса Малфоя.

Люциус походил на более взрослую замороженную версию своего сына. Светлыми волосами и серыми глазами особенно, но Гарри подумал, что должно быть тот никогда не снимает свою ледяную маску, которую надел во время первой войны с Волдемортом. Или это было его особое выражение, которым он привык встречать нежеланных гостей.

Гарри немного нахмурился, когда зацепился взглядом за левую руку Люциуса, и ощутил в шраме на лбу знакомый приступ боли. Да, я знаю, что он был Пожирателем Смерти. Нет никакой потребности напоминать мне об этом пророческими видениями.

Однако Люциус удивил его. После холодного взгляда, которым он окинул Гарри, он поклонился и сказал:

- Я рад, что мой сын нашел способ, чтобы мы могли встретиться, мистер Поттер. Я слышал о вас так много от него, что с нетерпением ждал знакомства.

Гарри сделал глубокий вдох. В словах были ловушки. Он знал, как избежать их.

- Ваша жена была столь любезна, что пригласила меня с обещанием крови, мистер Малфой. Здесь я в безопасности. И я полагаю, что ваш сын рассказал вам о причине, по которой я согласился приехать. Долг жизни Драко защищает меня. Вместе с тем, я не вижу причины, почему бы нам не поддерживать дружеские отношения. Я знаю, что вы можете попробовать предпринять что-либо, но я готов к этому.

С легкой улыбкой на губах Люциус уступил дорогу и, указывая тростью внутрь дома, пригласил войти.

- Добро пожаловать в Малфой-мэнор, мистер Поттер.

- Спасибо, сэр, - ответил Гарри и вошел в дом. Драко уже пробежал вперед, выкрикивая восхищенную ерунду о том, какая у Гарри будет комната. Гарри шел за ним следом под пристальными неодобрительными взглядами портретов.

_____________________________________________________________

Дело вовсе не в размерах дома, решил Гарри следующим вечером, и даже не в наличии древних магически сильных артефактов, которые делали поместье столь отличным от Годриковой Впадины. Это был танец, интрига – неслышимая музыка поведения, неясным фоном, звучащая на заднем плане любой ситуации, не считая тех случаев, когда Драко и Гарри были одни. Этот танец задавал общее течение движений и мыслей, и вынуждал контролировать каждый незначительный жест, взгляд или слово.

Раньше Гарри думал, что его это будет утомлять. Однако к его удивлению, он этим наслаждался.

Он спал в красивой комнате без портретов, явно предназначенной для гостей, с окнами выходящими на восток, чтобы можно было наблюдать восход солнца и зачарованным потолком, изображающим созвездия, которые он хотел бы видеть. Домовые эльфы разбудили его этим утром и принесли тыквенный сок. После завтрака настолько плотного, что Гарри подивился тому, что Драко не такой же толстый как Винс или Грег, они помчались на улицу, чтобы поиграть в снежки, покататься на санях, полетать на недавно разбитом квиддичном поле, и просто поболтать о пустяках, о которых они забывали через пять минут. Драко так много и заливисто смеялся, что лицо его становилось красным, а Гарри обнаружил, что улыбается ему в ответ, и не в силах скучать по Коннору или родителям, в обществе мальчика, который так откровенно наслаждался его компанией.