Обережные слова для защиты от бед

Раньше на Руси считалось, что, прилюдно покаявшись, человек освобождается от любых грехов, даже смертных. В этом нет ничего удивительного. Только подумайте, как должен был мучиться человек, сколько страдать, чтобы решиться на подобное покаяние и открыто рассказать людям о своем грехе. Да и сможет ли живой человек без трепета и страха подойти к тому, кого он, например, обокрал, чтобы во всеуслышание заявить о своем преступлении? Для этого нужно раскаяться в своем поступке и всей душой возненавидеть свой грех. Читая покаянные письма, я не могу сдержаться от невольного восклицания: «Господи, прости эту грешную душу, ибо Tы Сам говорил: „Кто из вас без греха, первый брось на нее (грешницу Марию Магдалину) камень“». Мы все грешим вольно или невольно, и мне искренне хочется помочь тем людям, которые, исповедуясь в своих грехах с помощью моих книг, желают заслужить прощение Милостивого нашего Судьи – Господа Бога. Мы никогда не станем лучше, если не научимся прощать чужие ошибки и помогать тем, кто невольно оступился.

Так сделайте же первый шаг, прочитайте чужую исповедь и постарайтесь не осудить человека и понять его, а если получится, то и простить того, кто открыл вам свою грешную душу. Иисус Христос, позволивший распять себя на Кресте, так как желал искупить грехи других людей, сказал: «Не судите да не судимы будете!»

Если же вы по каким-то причинам пока не готовы к исповеди, найдите в себе смелость и силу духа для того, чтобы хотя бы исповедоваться перед самим собою. Поверьте, это тоже может помочь. Признать свою вину, взять на себя ответственность – это первый шаг к тому, чтобы с души упал огромный камень.

Мои дорогие, я специально включила эту небольшую главу именно в книгу о защите. Потому что чистая душа сама по себе является крепкими стенами, через которые трудно прорваться беде. А вот когда на душе лежит тяжесть, человек чувствует себя слабым и усталым, из него как будто бы утекает жизненная энергия.

Я всегда говорю своим ученикам – для того, чтобы заниматься целительством и знахарством, необходимо в первую очередь очистить душу. Целитель – это человек, на котором лежит очень большая ответственность.

Вот как может выглядеть подобное письмо. Публикую его с разрешения человека, который мне его адресовал.

Письмо-исповедь Володиной Людмилы: «Дорогая Наталья Ивановна, я совершила тяжкий грех и боюсь, что, не дочитав мое письмо до конца, Вы выбросите его с отвращением. Но мне кажется, и я верю в это всей душой, что если я обо всем расскажу Вам честно, без утайки, то Господь простит меня и не покарает за грехи. Поверьте, я всем сердцем жалею о том, что совершила. Родилась я и выросла в селе. Сколько себя помню, я никогда не ела досыта. Нас у мамы было шесть человек детей. Отцу же – законченному алкоголику – до нас и дела не было. Я не могу о маме сказать ничего плохого, она очень добрая, но зачем же было рожать столько детей, да еще и от такого человека!

У меня никогда не было не то что хороших, но хотя бы более или менее приличных туфель и платьев. Несчастных заколок для волос и тех я не имела. Я всегда стыдилась своего вида и нашей убогой семьи. Как-то к соседке из города приехала знакомая, которая помогла мне устроиться на работу к так называемым новым русским. В мои обязанности входили уборка в доме, стирка и глажка белья. К кухне меня не подпускали – у них была профессиональная повариха. Мне выдали рабочую одежду: платье, фартук, кружевную наколку на волосы, беленькие туфельки и даже колготки.

Никогда у меня еще не было такой красивой и нарядной одежды! Работать в их большом и красивом доме мне очень нравилось: широкая лестница, паркетные полы, яркая мозаика на дне бассейна… Красота да и только. У меня была своя просторная комната с мягкой и широкой кроватью и двумя тумбами по бокам. Я выдвигала и задвигала ящички и думала, какое счастье иметь все это великолепие. В доме нас хорошо кормили. Первое время я так наедалась, что мне потом каждый раз становилось плохо. Повариха это заметила и сказала: „Не лопай так много, не жадничай, иначе испортишь себе желудок. Еда здесь шикарная, всего не перепробуешь. Ешь понемногу, иначе так и будешь маяться“.

Постепенно я привыкла к хорошей жизни, фигура моя обрела женственные формы: грудь и бедра округлились. Намного лучше стала кожа, на лице заиграл румянец, глаза светились. И каждый раз, глядя в огромные зеркала, я не могла на себя налюбоваться. Всем в доме управляла экономка Роза Мустафовна. Я ее жутко боялась, впрочем, как и вся остальная прислуга. Шли дни, и я усвоила все уроки, которые мне преподавала Роза: „Не шуметь, не крутиться у хозяев перед глазами, убирать быстро и хорошо, не подслушивать, не задавать вопросов и ничего не предпринимать без моих указаний“.