Оберон - 24. Часть вторая.

Это уже было для нас неслыханным удобством.

На завтрак была натуральная овсянка, ржаной хлеб, молоко…

- Молоко, откуда? – удивился я. Микула усмехнулся:

- Молоко для Лады, отпросились двое, взяли ваших лошадей, сбегали в деревню.

- Я слышал, далеко до деревни?!

- Далеко! Боюсь, будут у нас проблемы из-за Лады, если парни, как наскипидаренные, бегают для неё за молоком за двадцать поприщ! – А я подумал, что парни не только за молоком туда рванули.

- Тоник, будешь? – Катя протянула мне кувшин. Я попробовал. Молоко густое, почти сливки! Надо бы образец захватить для нашей кухни.

- Надо же! – удивлённо сказал я, - Не помню, когда такое пил!

- Тоник! – засмеялась Катя, - ты опять будешь рассказывать сказки?

Я замолчал, вспоминая, где пил настоящее молоко. В прошлой жизни? Она была, или приснилась?

- Почему Тоник? – спросил Микула, - Ты же Ратибор? Имена себе какие-то выдумали, басурманские.

- Ладно. Наелись? Выходите на площадку, посмотрю, на что вы способны. А не то, отправлю к батюшке с матушкой, пусть вправляют вам мозги сами. Вот что мне будет, когда узнают, что я вас приютил? Выгонят из гридней!

- Вы нас не узнали! – пискнула Катя.

- Не узнаешь вас, как же, - буркнул Микула, - с другой стороны, мне некого вам дать в сопровождение, иначе совсем оголю засеку. И так силы невеликие, поганые совсем обнаглели, хотят пограбить сёла. Да только князю не объяснишь! А ещё две пары рук, ой как нужны!

- Долго мы не сможем, неделю, другую…

- Тоник говорит, седмицу, - поправила меня Катя.

- Ладно, - махнул рукой Микула, - называйте себя, как хотите, я буду, как знаю. Лада, осторожнее с парнями. Они тут все голодные, смотрят на Ратибора, как на собаку на сене: и сам не ам, и другим не дам!

- Почему «не ам»? – удивился я.

- Если бы вас венчали, мы бы знали. Значит, бережёшь невесту. Смотри, уведут! Не посмотрят, что княжна!

Во, влипли! – подумал я, поднимаясь из-за стола, и благодаря за угощение.

Мы с Катей переоделись в скафандры, надели поверх штаны и куртки. Подумав, малахаи надевать не стали, обойдёмся подшлемниками. Критически осмотрев друг друга, вышли из горницы.

На тренировочном поле собрались все, свободные от дежурства и нарядов. Всего шесть человек, не считая нас. Да, гарнизон невелик. Как только с таким числом сдерживают противника?

Всего на заставе жило двадцать пять человек. Сейчас будет двадцать семь.

- Снимайте своё оружие, - обратился к нам Микула, - вот деревянные мечи, подбирайте себе по руке, проверю, на что вы способны.

Отстегнув свою саблю, я подошёл к стойке, примерился к мечам. Ага, вот этот, в меру длинный, примерно в полторы руки мне, неплохо сбалансированный шишкой на рукояти, с простой гардой.

Я взмахнул пару раз. Тяжелее, конечно, чем сабля, но я уже не тот Тоник, в тело которого попал сюда, тогда меня можно было соплёй перешибить, да и маскироваться надо было, наверняка показался окружающим дебилом. Сейчас тоже, наверно, выгляжу не лучшим образом. Особенно, когда дело касается Кати. Тут я телок телком.

Микула тоже взял деревянный меч, встал напротив меня. Я знал, что взрослые обычно надеются на свою силу, выносливость, напор. Мне, с моим весом, не стоит им противостоять в открытом бою, мои сильные стороны – хитрость, наглость, скорость и вёрткость. Меня тренировали специалисты, намного опередившие эти времена, искусство фехтования вобрало в себя тысячи новых приёмов, так что я надеялся не оплошать.

Мы проверили друг друга на реакцию, потом Микула постарался выбить у меня меч, так сказать, поставить детский мат. Однако на том месте уже не было ни меча, ни меня. Тем не менее, мой выпад из-под мышки, Микула отбил! Я развернулся, убрав левую руку за спину, приподнял меч, слегка выше пояса. Микула начал осторожно постукивать по моему мечу. Выпад! Я ухожу с линии атаки, бью в открывшийся бок… Мимо! Однако! Зря я плохо думал о быстроте реакции десятника!

Впрочем, почему я думаю о нём, как о старике?! Ему и сорока нет!

А тебе-то сколько? – улыбаюсь я, - когда шестнадцать будет? Надо у Кати спросить, когда у неё день… гм! День чего? Я улыбаюсь счастливо, вспомнив о Кате, уходя от молниеносных и мощных ударов Микулы, иногда отводя его меч своим.

- Что лыбишься? – сердится Микула, - Думаешь, не достану?

- Может, и достанете, - улыбнулся я, - О любимой мечтаю…

- Ах ты… - меч Микулы размазался в облако, оттуда иногда вылетали деревянные молнии, мне сразу стало не до любимой, я сосредоточился на противнике, гадая, когда тот устанет. Совать в пропеллер меч, значит проиграть. Я кружил по полю, изредка отводя меч Микулы, потом увидел, что темп атак стал уменьшаться, тогда сделал несколько быстрых уколов, встреченных, однако, прямым отбивом.

Проверил, насколько крепка кисть у Микулы, произведя круговой захват его меча. Чуть сам не лишился оружия! Силён Микула! Пришлось пойти на хитрость: сделав вид, что поскользнулся, открылся, вроде, сейчас упаду и обопрусь на руку. Микула купился! Быстрый бросок, левой рукой отвожу его запястье, правой достаю бок Микулы. Вскользь, но этого достаточно.

Микула останавливает бой, дышит не запалено, но тяжело.