Оберон - 24 Школа и другие неприятности

- Не знаю, Катя, что ей надо от меня, - глядя в тетрадку, сказал я, покусывая ручку. Мы писали в тетрадках обычными перьевыми ручками, оказывается, мелкая моторика рук благотворно сказывается на умственных способностях малышей. Поэтому мы счёт и вычисления производили не на калькуляторах, а на счётных палочках и камушках, как в Древней Греции, даже применяли абак. Были у нас уроки лепки, только пластилин был таким, что не прилипал к рукам, сортировали мелкие бусинки по цветам.

- Может быть, она ждёт, когда ты придёшь к ней, и попросишь прощения? – отвлекла меня Катя от созерцания ручки.

- Я во всё повинился, всё рассказал. Не знаю, к кому она меня ревнует, я физически не могу ей изменить!

- Главная измена не физическая, - вздохнула Катя, - если ты полюбишь другую девочку, вот тогда будет настоящая измена.

- У меня нет возлюбленной, все девочки и мальчики для меня не больше, чем друзья.

- Алии кажется, что ты к ней охладел.

- Пусть не давит на меня. Мне неприятно, когда на меня давят. Скажи ей, чтобы прекратила дуться, мне постоянно кажется, что я в чём-то виноват и начинаю её бояться, в её присутствии мне становится неуютно.

- Может, всё же тебе стоит сделать первый шаг? – ласково спросила Катя.

- Катя! – резко ответил я, - Я с тобой плохо поступал когда-нибудь?! Я прощал тебе такое, что невозможно простить, всегда шёл тебе навстречу, любил тебя до безумия, а что ты со мной сделала? Чем отплатила на мою любовь?! Превратила в вечного ребёнка?!

- Чем ты недоволен? – удивилась Катя, - Ты теперь бессмертен, принц!

- Катя, я уже не маленький мальчик, знаю, что мне предстоит. Лет пятьдесят только учёбы.

- Тебе же нравится учиться! Мне приходится тебя на руках уносить, от стола отрывать!

- Нравится, - согласился я, - но дело не в том. С вами я хлебнул немало горя, с самого начала ты издевалась надо мной, как хотела. Теперь Алия решила тем же заняться!

Одно хорошо, она лишила меня либидо, так что, второй раз на те же грабли я не наступлю, - я слышал свой писклявый голосок, выдающий взрослые сентенции, и самому становилось смешно. - Если у Алии есть, что мне предъявить, пусть предъявляет, а не заставляет меня думать, что я кругом виноват. Если передумала дружить со мной, тоже пусть прямо скажет. А я лучше больше никогда не женюсь, хватит мне вас двоих. Так и передай своей воспитаннице, - я вновь уставился в тетрадку.

- А ты злой, - грустно сказала Катя.

- С кем ты пойдёшь в рейд? – спросил я, - С этим, человеком? – Катя кивнула.

- Ты ещё хочешь, чтобы я добрым был? – ощетинился я.

- Что с тобой? – удивилась Катя, - Ты же знаешь, что тебя сейчас не отпустят. Ты ревнуешь?! – вдруг улыбнулась Катя, взяв меня за пухлые щёчки, - Поэтому не отпускал меня к нему на свидание? – Катя поцеловала меня в губы.

- Ты думаешь, мне легко без тебя? – грустно спросила она меня, - Конечно, я скажу Алии, что она эгоистка, если будет так дальше поступать, тоже потеряет тебя.

- Я надеялся, столько пережив, она уже не будет обыкновенной вздорной девчонкой, но, наверно, ошибся, - пробормотал я, уже сидя на коленях у Кати.

- Катя, вот опять увидит нас Алия, снова разозлится!

- Ничего, ей полезно, ты правильно сказал, нельзя нам позволять садиться себе на шею.

Конечно, никакая Алия не зашла, надув губы, она сидела у себя в комнате, попросив подать обед ей туда. Но Катя была непреклонна, то, что она позволяла мне, другим позволить не могла.

За общим столом стояла тишина, нарушаемая лишь негромким стуком ложек и вилок.

То, что положено в приличном обществе.

Видя, что Алия не думает идти на примирение, я засел за домашние задания, хотя мог сделать их в школе завтра.

Так и потекли учебные дни. Я здорово сдружился с чертёнком, бывал у него в комнате, куда его заселили. Неплохая комната, рассчитанная на двоих, но почему-то Денни жил один. Комната была раза в два меньше моей, но тоже с удобствами.

Подумав, я начал оставаться здесь на ночь, чем вызвал насмешки одноклассников и недоумение учителей: ангелочек живёт в одной комнате с чертёнком!

Чертёнок же рассказал мне одну историю, из которой я узнал, что его папа был раньше таким же ангелом, как и все, но, возразив Создателю, попал в опалу, и теперь называется чуть ли не дьяволом.

Что-то мне показалось знакомым в этой истории, даже имя чертёнка у меня ассоциировалось с именем сына того опального ангела. Но я промолчал. Если Денни молчит, значит, так надо, иначе бы сказал, потому что хвастун он был отчаянный, рассказывал, как побеждал дракона, сажал на цепь, а потом летал на нём по своим, чертячьим, делам.

Я смеялся, чертёнок смеялся вместе со мной, обещая сводить в этот Мир меня, на экскурсию.

- Чем собрался заниматься на каникулы? – спросил как-то меня Денни.

- Мы, наверно, к Сахам опять пойдём, купаться в море, скакать на лошадях по степи! Может, ты с нами? Там живут настоящие черти, с хвостами и рогами!

Чертёнок сначала изумился, лицо у него вытянулось, потом понял и расхохотался:

- Где же ты чертей с рогами и хвостами видел? – рыдал он от смеха.

- Все так и говорят: «чёрт с рогами».