Оберон

Старик улыбнулся. Эти тонкие усы Бирьяр узнал еще до того, как разглядел блеск металла между манжетой и перчаткой. Пришел, чтобы убить! Мысль отозвалась в Бирьяре пронзительным трепетом. Он чувствовал бедром вес своего оружия, смутно понимая, что пистолет вряд ли поможет. Он знал достаточно убийц, и точно не относился к их числу. В отличие от стоящего перед ним человека. Бирьяр с достоинством кивнул.

— И меня интересовало, увидимся ли мы снова. Вас тоже нелегко разыскать.

Однорукий уселся напротив и заговорил, снимая перчатки:

— Что ж, а я переживал за наш с вами неудачный старт. Моя ошибка. Я иногда бываю... излишне напорист. Будете кофе?

— Со сливками, пожалуйста, — сказал Бирьяр. Сердце колотилось о ребра, словно отчаянно привлекая к себе внимание. Он позволил руке расслабленно двинуться к бедру.

В голосе однорукого появилась сталь:

— Если вы достанете пистолет, наш разговор пойдет по самому худшему сценарию. Искренне советую до такого не доводить. Вы добавляете сахар?

— Нет.

Руку Бирьяр опустил на диван, совсем рядом с кобурой, где она лежала неподвижно. Предпринимать дальнейшие шаги было очень опасно, но он не собирался сдаваться. Он прикидывал. Как быстро он сможет вытащить пистолет? Успеет ли выстрелить? Не станет ли выстрел последним в жизни?

— Только сливки.

— Неплохой выбор. Самому мне нравится черный. И чем старше я становлюсь, тем более горькое дерьмо меня удовлетворяет. Чувствовали когда-нибудь подобное?

— Бывало.

Старик протянул блюдце с кофейной чашкой. Бирьяр кивнул на стол. Не станет он ничего брать из этой металлической клешни. Интересно, насколько быстр ее механизм? Какое оружие в ней скрыто? Он словно пристально следил за змеей и, зная, что та ядовита, пытался понять, сколько времени пройдет с момента укуса до остановки сердца.

— Так что вы от меня хотите? — Бирьяр отчаянно пытался заставить себя говорить непринужденно. Словно мог это контролировать. — Или вы здесь, чтобы исполнить угрозу?

— Эээ, это давно позади. Я здесь, так сказать, по делу, — успокоил мужчина, опуская чашку на стол. — У меня для вас есть что-то вроде мирового соглашения.

— А я и не предполагал, что между нами возможен мир. Я-то надеялся, вы предстанете перед судом, вас осудят и казнят.

Старик пригладил усы. Бирьяр понимал, что не стоило этого говорить, но его страх трансформировался. Во что-то вроде бравады. Или гнева. Или безумия — темной, безрассудной надежды, которую Бирьяр даже не до конца сознавал.

— Я понимаю. Но позвольте задать вам вопрос. Представьте, что в вашей организации есть некие люди. Из Лаконии, не местные. Допустим, они прикрываются вашим именем, чтобы продвигать фальшивые проекты, подменяя рабочие задания. Так сказать, пилят бюджет. Для вас это проблема, ведь так?

— Вы сами знаете ответ.

— Знаю. Но мне хотелось бы услышать от вас. Если не трудно.

Однорукий, казалось, увлекся беседой. Всего несколько сантиметров отделяли руку Бирьяра от пистолета. Доставать его было бы неудобно, и он слегка подвинулся. Старик укоризненно покачал головой, словно читая его мысли.

— Незаконное присвоение средств Лаконии в лучшем случае воровство, в худшем измена, — произнес Бирьяр. — Первое карается тюрьмой. Второе смертью.

— А как насчет губернаторского помилования? Разве не в вашей власти отменить приговор?

— Ни один лаконианец не может стать превыше закона, — ответил Бирьяр. — В этом суть нашей дисциплины.

— Я так и думал. — Не спуская с Бирьяра глаз, старик вытащил из кармана наладонник. — И если это имеет хоть какое-то значение, знайте — мне жаль.

Он протянул компьютер. Бирьяр скользнул по экрану взглядом, но тут же вскинул глаза, готовый отразить атаку. А через пару секунд до него дошел смысл увиденного мельком имени. Мона Риттенаур. Почти против воли его взгляд вернулся к тексту. Старик продолжал держать наладонник, и на этот раз Бирьяр взял его.

Финансовые записи с логотипом «Си-Тамьяна», в таблице имя Моны. Денежные суммы. Уровни бюджета и оттоки. Рядом другие имена и одно знакомое. Кармайкл. Женщина, чьи исследования несправедливо отменены. Та, за кого они боролись. Однорукий старик был забыт, Бирьяр листал файлы. Имя Моны подсвечивалось, как и названия совместных правительственных программ. Существуй такие программы, Бирьяр знал бы о них. Должен был одобрить. Но он впервые их видел.

Шторм усилился, бешеные порывы ветра затрясли само здание, заставили содрогаться стены. Но звуки не стали громче. И бежевая поверхность кофе осталась гладкой и неподвижной. Дело было в чем-то другом. Бирьяр опустил наладонник.

— Что вы хотите от меня?

— Ничего, — ответил старик. — Я лишь сообщаю вам, что один из ваших немного сбился с пути.

— Это шантаж?

— Для шантажа должен быть интерес. А мне от вас ничего не нужно. У меня есть информация и я передаю ее вам. Вот и все. Я здесь на стороне добра.