Обещай мне

Корт скрестил руки на груди, приготовившись слушать, но спохватился и, ругая себя за непростительную рассеянность, обратился к сыщику:

– Прежде чем мы начнем, хочу воспользоваться случаем и поблагодарить вас, мистер Фрай, за то, что разыскали доктора Дернфорда. Ваши старания будут щедро вознаграждены.

– Уверяю вас, ваша милость, это излишне, – с достоинством ответил Фрай, сплетая пальцы на колене, облененном в дорогие, прекрасно сшитые брюки. – Ваше желание отблагодарить меня за хлопоты приятно греет мне душу, но позвольте напомнить: мои услуги уже оплачены в Венеции. – Он улыбнулся краешками губ и обратил взгляд к своей спутнице. – А теперь, если позволите, мы дадим миссис Гиббс возможность сообщить нам кое-что интересное. Уверен, вы не будете разочарованы.

Корт принял заинтересованный вид и повернулся к особе, разительно напоминавшей крепостную башню. На ней был ярко-оранжевый дорожный костюм и тюрбан того же цвета с длинным черным перышком, подчеркивающим ее внушительные пропорции. Однако улыбка гостьи была искренней, а глаза смотрели с простодушной прямотой.

Женщина разглядывала его с непосредственностью провинциалки и непонятным любопытством. Удовлетворившись осмотром, она кивнула.

– Вот, значит, вы какой будете, ваша милость… ага. Ладненько, задавайте свои вопросы, а я вам все как есть расскажу про Гиацинту Мур. Все, значит, как на духу.

Услышав имя матери Филиппы, Корт сильно вздрогнул и выпрямился.

– Не может быть! Вы были знакомы с Гиацинтой Мур?

– Это почемуй-то не может быть? Много годков я ее, раскрасавицу, знала. Изволите видеть, я у ней служила горничной, с того самого денечка, как приехала она, родимая, в Мур-Манор невестой, и до той ночки, когда Бог прибрал ее душу. – Миссис Гиббс покачала головой и исторгла из обширной груди вздох. – Не знала я да не ведала, что сталось с девчоночкой ее малолетней. Отписала раз да другой дяде ее, а только ответом он меня не удостоил. Другая, может, и подивилась бы, а я его больно хорошо знала, Кроутера-то.

Корт заметил, что колючие глаза сыщика пристально наблюдают за ним.

– Она говорит чистую правду, ваша милость, – с живостью подтвердил Фрай, встретив вопросительный взгляд Корта. – Я разыскал миссис Гиббс после того, как узнал у очевидцев пожара, что был еще третий выживший – женщина, горничная леди Гиацинты.

– Продолжайте, прошу вас! Не упускайте ничего!

– Да уж чего ради мне упускать, раз ехала сюда аж от самого Йорка, – добродушно согласилась женщина. – Одно горько, не так-то много я и знаю, чтоб все, значит, по полочкам вам разложить. И то спасибо, что жива осталась. – Она помолчала, и в глазах ее появилось отсутствующее выражение, как у человека, полностью погрузившегося в воспоминания. – Денек тот был на диво, ваша милость, лето стояло ни дать ни взять райское. Помнится мне, хозяйка тогда очень огорчалась, потому как остолоп этот негодящий, деверь ее, проходу ей не давал. Взбрело в его дурную голову приставать к ней со своей любовью! То – ущипнет ее, сердешную, то прижмет где, а она молчит, слово сказать боится. Очень она жалела сестрицу-то свою, Анну. А только дальше терпеть ей стало невмоготу, она возьми да и пригрози, что раскроет, значит, всю правду. Ох, и нелегко ей было такие слова говорить. Любила она мужа своего, ох как любила! Не мастерица я на красные слова, а скажу, что ничего для нее во всем свете не было, кроме, значит, мужа да доченьки. А этот олух царя небесного, Эразм 'Кроутср, вбил себе в дурную башку, что леди вроде нее станет шашни разводить с такой лошадиной задницей! – на минуту рассеянность сменилась в ней негодованием, и она плюнула, смачно утерев губы в знак своего полного пренебрежения к дяде Филиппы.

– Продолжайте!

– Да уж как тут продолжать, ваша милость? И язык-то не поворачивается, прости Господи. Ходил он за хозяйкой по пятам, все норовил лапать ее своими грязными ручищами – думал, дурак, что никто не видит. А как понял, что ничего ему, окаянному, не светит, так прислал он ей письмецо: приходи, мол, в беседку на закате, а если не придешь, скажу жене, что ты под меня подстилаешься. Такой охальник был, изволите видеть! Хозяйка ко мне: пойдем, Пенни, со мной, а то как бы худа не вышло. А я и рада была ей услужить. Думаю, если хозяин спросит, что да как, я уж ему такого порасскажу!

Миссис Гиббс ненадолго прикрыла глаза рукон, потом подперла щеку и склонила голову.

– Так вот, прихожу я к беседке-то… да чуток припозднилась. Ну, думаю, не иначе, как атот негодник уж распустил руки… ан нет, куда там. Вижу, стоит он перед хозяйкой, чудной такой: глаза выпучил, туда-сюда ими бегает – ну прямо дурачок деревенский. Хозяйка к нему с вопросами, а он молчит, ни гу-гу! Я уж было решила, что он умом тронулся, хотела на подмогу звать, а потом слышу, от дома крики, шум. Гляжу, а там… батюшки светы! Изо всех окон огонь пышет! И минуточки не прошло, а там уж была геенна огненная…

Миссис Гиббс перевела дух, открыла ридикюль и начала шарить внутри в поисках платка. Звучно высморкавшись и промокнув глаза, она продолжала, скорбно покачивая головой.