Обещай мне

— У меня уже была дочь, та, которую я родила. Как я могла испытывать то же самое к чужому ребенку?

— Но когда Эми появилась в доме, она была всего лишь крохотным существом, без прошлого, с одним только будущим.

Эйлин села в кресло и стала бесцельно перекладывать бумаги, передвинула дорогое пресс-папье, изготовленное в виде золотой клюшки для гольфа, вернула на подставку изящную ручку и смахнула в ящик, отделанный золотом, нож для разрезания бумаги.

— Я не жду, что ты сможешь сейчас меня понять, но когда у вас со Стюартом появится собственный ребенок, тебе вспомнятся мои слова. Мне наплевать, что там написано в книгах. Между матерью и ее ребенком существует особая связь, повторить которую искусственно невозможно. И те, кто уверяет, что любят приемных детей как родных, либо неосознанно обманывают себя, либо просто беззастенчиво лгут.

Теперь все встало на свои места. Преимущественное и благосклонное внимание к собственной дочери не имело прямого отношения к ее послушанию и примерному поведению, как не были связаны поступки Эми с постоянной строгостью к ней и неизменным холодным равнодушием.

— Ты никогда не любила ее, даже не пыталась полюбить, — заключила Диана.

Эйлин приняла позу королевы, восседающей на троне и готовой вершить суд над ничтожными подданными.

— Я терпеливо выслушала тебя, но с меня достаточно. Мы дали этой девочке все, включая фамилию твоего отца. Она жила в прекрасном доме, посещала лучшие школы, имела отличную возможность устроиться в жизни. И чем же она нам отплатила? Отец не станет тебе рассказывать, а я сама видела, как с ним едва не случился удар, когда ему попалась на глаза заметка в газете, да еще на первой полосе. Он даже хотел уйти из совета. Какое унижение, я никогда ей этого не прощу.

На Диану нежданно лавиной нахлынули воспоминания. Это были болезненные моменты, о которых многие годы она предпочитала не думать. Перед ее глазами всплыла картина: мать сидит на диване, а Эми робко жмется к ней, старается примоститься рядом, но ее останавливает недовольная гримаса на лице Эйлин. Когда Диана подросла, отец сам учил ее водить машину, а Эми отправили учиться на курсы. Карл и Эйлин не пропускали ни одного школьного праздника, в котором участвовала Диана, а для Эми у них почти никогда не находилось времени, независимо от важности события.

Всю жизнь родители воспитывали Диану в соответствии с правилами, которые даже не упоминались по отношению к Эми. Светские манеры, бесконечные наставления — все это вдалбливалось ей в голову с утра до вечера. От Эми всего лишь требовалось поведение, не порочащее семью. Казалось, никого не волновала ее дальнейшая судьба, когда она вырастет и начнет самостоятельную жизнь.

— Когда вы решили взять ребенка, как вы нашли Эми? Почему выбрали именно ее? — спросила Диана.

— Зачем тебе знать? — вопрос явно застал Эйлин врасплох.

Диане удалось обуздать гнев. Начав спорить, она бы ничего не добилась, а только обострила отношения с матерью. Она перевела разговор на другое.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы Эми уехала из города?

— Я сделала это ради отца и тебя.

— Эми не уедет, если только у нее не появится для этого особая причина. Что, если мне поискать ее настоящую мать? Это может стать неплохим мотивом, как ты считаешь?

— А почему ты уверена, что ее мать захочет встретиться с ней? — с сомнением спросила Эйлин.

— Прошло почти двадцать шесть лет. Может быть, сердце ее смягчилось. Я знаю, со многими женщинами так случается.

— А если нет?

— Но почему ты не хочешь со мной согласиться? У тебя есть предложение получше?

— Не могу понять, почему ты так печешься об Эми? Что она сделала для тебя?

Эйлин ее проверяла. Диана чувствовала, что должна продолжать игру и добиться расположения матери.

— Я делаю это не ради Эми, а для вас с отцом. Нашей семье давно уже нужны мир и согласие. И если для этого необходимо найти настоящих родителей Эми, я этим займусь.

Эйлин ни секунды не сомневалась, что она так и сделает. Но с другой стороны, она всю жизнь видела лишь то, что хотела видеть, и верила тому, чему ей хотелось верить.

— Передача на воспитание была оформлена частным порядком, — сказала Эйлин.

Она не успела ничего добавить: дверь распахнулась, и в комнату ворвался Карл Винчестер.

— Придет ли этому когда-нибудь конец? — с возмущением обратился он к Диане.

Вены на его шее вздулись, было заметно, как напряженно пульсирует в них кровь. Диане никогда раньше не приходилось видеть отца в таком бешенстве. Инстинктивно она даже попятилась от него.

— Ты о чем? Что должно прекратиться?

— Не стоит прикидываться дурочкой, Диана! Я уже сыт всем по горло. — Карл выразительным жестом подкрепил свои слова.

— Эми? — испугалась Диана. — Ей плохо, что случилось?

— Ты прекрасно знаешь, что случилось. — Карл с трудом сдерживал ярость. — И ты даже не потрудилась рассказать мне. Какой-то санитар подходит и начинает расспрашивать меня о дочери, а я не понимаю, о чем идет речь. Ты можешь представить, что я при этом чувствовал?

— И что же ты чувствовал? — Страх ее прошел, его сменила злость.

Отец ответил ей убийственным взглядом.