Обещай мне эту ночь

— Ты действительно хочешь знать, что привело меня снова в Англию, Хэл? Просто-напросто обыкновенное чувство вины.

Джеймс извлек из кармана сложенный листок бумаги и протянул через стол своему лучшему другу.

Генри взглянул на листок и с недоумением посмотрел на Джеймса.

— Это приглашение на первый бал моей сестры. Она дебютирует в этом сезоне.

— Вот именно, — вздохнул Джеймс.

Генри удивленно посмотрел на него и пожал плечами.

— Чертовски приятно повидаться с тобой, конечно, и мама будет в восторге, что ты снова дома. Но право же, не было никакой необходимости приезжать ради первого бала Иззи.

— А вот и была. — Джеймс усмехнулся, протянул руку через стол и повернул приглашение обратной стороной, на которой Изабелла нацарапала слова «Ты обещал» в сопровождении множества восклицательных знаков.

— Бог мой, я совершенно забыл об этом!

— Хотелось бы мне, чтобы у твоей сестры была твоя память.

Генри весело рассмеялся.

— Я бы на твоем месте не слишком беспокоился. Иззи трудно будет пялиться на тебя влюбленными глазами сквозь толпу ее воздыхателей. — Генри громко расхохотался. — Разве ты не слышал? Мою сестру называют следующей Несравненной. Иззи не дебютировала в прошлом сезоне, потому что мама снова рожала, но она провела зиму в Бате с нашей тетей и произвела там фурор. Все эти озабоченные мамаши в своих строгих тюрбанах ополчились против нее, возмущенные тем, что девушка, еще не представленная официально обществу, пользуется гораздо большим вниманием, чем их размазни-дочки. — Он раздраженно фыркнул.

Череда полузабытых образов пронеслась в мозгу Джеймса, когда он припомнил девочку-сорванца. Вот Изабелла скачет верхом, одетая в старую рубашку и бриджи Генри. Вот она громко кричит, забравшись на вершину высокого дерева. Вот она собирает ягоды; лицо ее, усыпанное еле заметными веснушками, испачкано липким смородиновым соком. Джеймс поднял бровь и с сомнением посмотрел на друга.

— Я не обманываю тебя, клянусь. — Генри прижал ладонь к сердцу. — Морган даже предложил продать мне своих серых, если я познакомлю его с Иззи! Представляешь? Он божился, что никогда не расстанется с ними. А Стимпсон? Он обещал мне отдать все свое время на ринге с Джексоном, если я впишу его имя в бальную карточку Иззи! Постой-ка, я могу отдать ему твой танец и поделиться временем на ринге с тобой.

У Джеймса комок подступил к горлу, и он глотнул бренди. Что произошло с Генри? Где его инстинкт защитника? Это просто смешно. Не то чтобы Джеймс ревновал, просто он ощутил потребность стать на защиту девушки. Доброе дело, поскольку Генри, кажется, готов продать сестру тому, кто больше предложит!

Это было несправедливо. Генри еще не принял эти предложения. А если бы даже и принял, знакомство с Морганом или танец со Стимпсоном никак не могли повлиять на будущее Изабеллы.

И все же Джеймс решил перекинуться парой слов с каждым из джентльменов — так, просто легкая дружеская беседа, в которой он собирался сообщить, что если кто-нибудь хотя бы пальцем тронет Изабеллу Уэстон, будет иметь дело с ним. Предпочтительно с пистолетами на рассвете.

— Послушай, Хэл, я не для того проделал такой длинный путь, чтобы нарушить свое обещание. Я дал Изабелле слово, что буду с ней танцевать, и сдержу сбое слово.

— Но…

— Нет. — И затем, прежде, чем Генри успел возобновить разговор о поклонниках Изабеллы и их всевозможных предложениях подкупа, Джеймс стал расспрашивать его об остальных членах семьи.

— У всех все в порядке, все прекрасно, — сообщил Генри. — Не понимаю, почему ты беспокоишься. Ведь мама наверняка написала тебе то же самое в своем последнем письме.

— Верно, — признал Джеймс с усмешкой, — но я не вполне уверен, что она сообщила обо всех важных событиях. Думаю, твоя мать способна на пятнадцати страницах изложить содержание «Отелло», но при этом забыть упомянуть в письме, что ваш дом сгорел или что ваш дворецкий подхватил чуму.

Генри расхохотался:

— Насколько мне известно, ничего подобного не случалось. Уэстон-Мэнор стоит невредим, и Колдуэлл пребывает в добром здравии. Что касается «Отелло» — это тот хам, верно?

— Мавр, — поправил Джеймс. — Впрочем, мужчину, который задушил свою жену, иначе как негодяем не назовешь.

— Э-э-э?

Джеймс открыл рот, чтобы объяснить, но Генри затряс головой и поднял руки:

— Не трудись.

Джеймс все еще улыбался, когда они оба вышли из клуба и неспешно направились в сторону его городского фамильного особняка. Деда скорее всего не было дома, поскольку он редко покидал Шеффилд-Парк. Да это и к лучшему, если учесть, что, как показали несколько последних лет, проведенных в Ирландии, Джеймс не имел ни малейшего желания находиться в одной стране с графом, не говоря уже о том, чтобы жить с ним в одном доме.

Когда они подошли к особняку, Джеймс повернулся к Генри, продолжавшему путь в свое холостяцкое жилище, и вдруг обнаружил, что ему очень не хочется расставаться с лучшим другом.

— Значит, увидимся завтра на балу?

Генри с воодушевлением кивнул: