Обещай мне навсегда

Мы сидели бок о бок на кровати, и я открыла свой телефон, зайдя в приложение Pinterest. Пейсли сразу вооружилась крюком, леской, и грузило. Она кричала и кричала почти на каждом фото.

— Я хочу это, — сказала она, указывая на белую кровать с лебедями в качестве четырех столбов.

— Я не уверена, что мы можем это найти где-то ты если честно, — сказала я.

Боже, я все таки открыла ящик Пандоры.

— И я хочу розовую комнату, — заявила она, стоя на кровати, оглядываясь вокруг.

Затем она легла на кровать, и я поспешила к ней. Она еще раз улыбнулась мне. Я обожала эту маленькую девочку. Если бы у меня была дочь, именно так бы я проводила всё своё свободное время: придумывая способы, чтобы рассмешить её.

— Я хочу покрасить эту стену и ту стену, и, возможно, потолок тоже, — воскликнула Пейсли.

О, Господи.

— Мы должны поговорить об этом с твоим отцом.

* * *

Тейт

Когда я вернулся домой, я услышал голос Пейсли. Она хихикала. Я направился прямо наверх, но не сразу дал понять о своем присутствии; вместо этого я стоял и смотрел на них через открытую дверь. Они обе лежали на кровати, смотрели на потолок, и что-то зашевелись у меня в груди. Пэйсли так легко смеялась, а Лекси выглядела так, будто она часть этого места. Я сфотографировал их на свой телефон. Лекси была такой чертовски домашней и милой, что это чуть не убило меня. Она была особенной, и мне предстояло убедить ее в этом. И в том, что она нужна нам.

Что она нужна мне.

Я нанял много людей, которые присматривали за Пейсли, но сейчас все было иначе, потому что Лекси действительно заботилась. Она пробудила во мне то, что я уже давно забыл. Я знал, что она тоже чувствовала притяжение, влечение и связь, которые у нас были.

После развода, я чувствовал себя опустошенным внутри, и я был полон решимости ничего не менять в своей жизни. Альтернатива казалась слишком опасной. Это все еще ощущалось так. Это может плохо кончиться. Моя дочь однажды пострадает. Я бы не стал рисковать. Но я не могу отрицать, что Лекси не заставила меня чувствовать, и это само по себе было чертово чудо.

— Мы должны поговорить об этом с твоим отцом, — сказала она, возвращая меня в настоящее время.

— Спросить меня о чем? — спросил я, войдя в комнату.

Пейсли закричала, спрыгнула с кровати и пошла прямо ко мне.

— Папочка, я хочу сделать мою комнату розовой, — сказала она, уставившись на меня своей зубастой ухмылкой. — Всю.

Я посмотрел на Лекси, не спеша оглядывая комнату. Я старался сохранить здоровый баланс между тем, что позволял моей дочери, и тем, что было под запретом. Я не хотел, чтобы она росла испорченной и избалованной, но я не мог найти хоть одну причину, чтобы запретить ей розовую комнату.

— Хорошо, — сказал я. — Не вижу проблем.

Она еще раз закричала и побежала обратно к Лекси, прыгая на кровать.

Лекси избегала моего взгляда. Я пристально наблюдал за ней. Она пропустила завтрак этим утром. Она написала мне, что проспала, но я подумал, что это не единственная причина. Последнее, чего я хотел, это чтобы ей было неудобно, но, черт возьми, просто быть с ней в этой комнате, в комнате моей дочери — я не мог ясно мыслить. Не тогда, когда дело касалось Лекси, и не тогда, когда я видел, как легко она заставила Пейсли улыбаться. Она также зажгла во мне внутреннюю радость, на которую я не думал, что способен.

— Папочка, уже шесть часов. Мы можем позвонить мамочке? — спросила Пейсли, выпучив глаза.

Я протрезвел мгновенно, чувствуя, что кто-то выкатил на меня ведро льда. Вечером в понедельник мы звонили Норе.

— Да. Позвони ей со своего телефона.

— Я буду внизу, — сказала Лекси, смотря между нами. — Я пойду придумаю что-то на ужин.

— Ты не должна этого делать, Лекси. Я позабочусь об этом после телефонного разговора. Это ненадолго.

Это всегда было быстро. Нора редко интересовалась подробностями жизни Пейсли.

— Ладно. Я подожду внизу и оставлю вас наедине.

После того, как Лекси ушла, я позвонил Норе по FaceTime. Звонок был для Пейсли, а не для меня, так что я отдал телефон ей, чтобы было видно ее одну на экране, но я был рядом, пока они говорили. Это вошло в привычку. Я хотел уберечь свою дочь от всех, включая ее мать.

— Привет, мама, — сказала Пейсли, когда включилась камера.

— Привет, милая, — сказала Нора. — Что это позади тебя?

— Это гирлянда, мама. Мы с Лекси повесили ее сегодня. Она помогает мне переделать мою комнату в комнату принцессы, и папа сказал, что я могу покрасить стены в розовый.

— Похоже, вы хорошо ладите с Лекси, — прокомментировала Нора.

Поскольку Лекси была в нашей жизни, Пейсли упоминала о ней несколько раз своей матери.

— Да. Она очень дружелюбная, и она такая красивая, мамочка. У нее длинные темные волосы, и она учит меня, как их заплетать.

— Молодец, — сказала Нора.

Ее глаза уже выражали абсолютное безразличие.

Черт возьми. Каждые несколько недель у нее было 10 минут с нашей дочерью. Разве она не могла хотя бы сейчас сосредоточиться на ней?

— Нора, Пэйсли хочет рассказать тебе о своих выходных, — сказал я с нотками предупреждения в своем голосе.

Она сразу же посмотрела на камеру.