Читаем Обещай себе жить без драм полностью

Обещай себе жить без драм

Дома тихо. Оно и понятно. Семь утра всего. Нормальные люди спят, максимум начинают просыпаться. Заглянул в комнату. Никого. В спальню – аналогично. Даже в душ – и там пустота. Неужели молитвы могут сбываться вот прямо так: ррраз – и девушка исчезла, как и не было. Он, конечно, романтик и много во что верит, но не в такое.

Открывает наконец-то сообщения в мобильном. Сколько же всякого насыпалось-то за пару дней. Листает чат с девушкой. В основном ее изумление, что Шмелев пропал куда-то, возмущение, что ей нужно посоветоваться по дизайн-проекту, а в конце предупреждение – ее не будет дома до послезавтрашнего утра, то есть до завтрашнего уже. Работа. Выездной репортаж. Вот и поговорил! Да что ж за судьба-то такая?! Ну, не смской же ее бросать?!

Быстро пишет в чат:

– Надо поговорить. Как вернешься, приеду!

В ответ тишина. Либо еще спит, либо уже на работе. Мужчина тут же переключается с чата с девушкой на совершенно другой. И слова туда отправляет совершенно другие. И настроение. И обещает вернуться и привезти того, чего она хочет.

Второй чат еще тоже спит. Пусть отсыпается. Ей полезно.

Спокойно забирается в собственную ванну, расслабляется, чуть не засыпая. Впереди день покоя и домашней тишины. Может, с друзьями куда-нибудь завалиться? Не хочется. Он бы пошел к школьной подружке Даше, но слушать о ее очередной попытке избыть сто лет как почившую в бозе любовь к очередному идиоту не хочется. А у Дашки другой любви вообще не бывает. находит себе какого-нибудь Иванушку-дурачка и, как у женщин это полагается, начинает активно любить. Завела б нормального парня… Нда… Он вот завел. Нормальную. Теперь не может встретить, чтобы вывести из своей жизни. Можно к двоюродной сестре завалиться. Любил малявку, на руках, можно сказать, таскал, пока сама бегать не начала. Сначала за ним, теперь – от него. Ну, так казалось. У Варьки куча дел всегда. А когда все же находит время на незадачливого кузена, смотрит пристально и всегда все понимает. Вот и сейчас внутренним сканером что-нибудь сканирует, лишние выводы сделает. Будет про себя осуждать. Или что она там внутри делает, когда не понимает его поведения?

Выбрался из горячей воды, прошлепал на кухню, сварил кофе. Почесал кошку за ухом.

Девушка на его сообщение ответила вопросом, не случилось ли чего. Успокоил, хотя случилось ого-го сколько. И все это ей не понравится. Но опять же, не для мессенджеров разговор.

Неожиданно для самого себя полез разбирать семейную медиатеку: пластинки, бобины, кассеты, диски, флешки, карты. До чего дошел прогресс. Надо бы все оцифровать, лишнее выкинуть. Раритетное и любимое оставить. В конце концов, зарылся в звуки, как библиоманы в тексты и пропал. Музыка потащила за собой в новую вселенную, создаваемую ежедневно и ежеминутно, каждым тактом и нотой.

Родители, люди творческие, с музыкой дружившие плотно, практически жившие в ней, создали потрясающий мир, который с детства наполнил жизнь Дани. В нем играл джаз, стенал блюз, силой разливалась опера, насмешничала оперетта, и кружил мюзикл. Музыка – это особенный мир. И если ты хоть раз туда попал полностью, уже не выбраться.

Отсыпающийся чат проснулся на Дженис Джоплин. Спросил: как дела. В ответ получил аудиодорожку записи. Поделился кусочком своей аудиовселенной. Одобрили. Пожалели, что сейчас не в этом море звуков. Пожелали хорошего выходного и вернуться бодрым. До вечера сидел в мире нот и гармоний. Сколько разобрал – непонятно. Больше навел бардака, но было хорошо. Беззаботно.

Беззаботно перед сном пожелал спокойной ночи в оба чата. Получил ответы. В важный признался в любви. Ответили улыбающимся смайликом. В обязательный больше ничего не писал. Спать – так спать.

Утром мурлыча что-то из вчерашнего и, поглаживая кошку, неспешно собрался и выехал на работу. В душе ничего не скребло. Все, что мог для правильного решения, он сделал. Можно сказать уже внутренне расстался с девушкой. Вопрос технических деталей.

Утренняя съемка пролетела на междучувствах: вчерашняя звуковая шрапнель, сыпалась из души в кадры и образы, движение камеры и ракурс; мята и цитрус наполняли воздух рядом, Мир кружился волшебно и ярко, как в раннем детстве или при первой любви. Всем было хорошо. А ему-то и вовсе лучше всех.

Убежал отсмотреть, что наснимали в тишине. Вернулся вниз… И умер.

Никогда, никогда не входите в картину, где две женщины, считающие, что вы с ними, встречаются. Они ничего не скажут, а вас разорвет. Даню именно что разорвало и прибило к месту одним резким движением кувалды.

Марина улыбалась и что-то уточняла у его девушки. Потом развернулась. Увидела оператора и так же, улыбаясь, произнесла:

– Поздравляю с началом ремонта! Ты, я смотрю, трудностей не боишься.

И ушла. Даже не злая. Просто сразу чужая. Одним мигом.

В голове пронеслось: “Не успел”. И теперь уже, кажется, навсегда.