Обещаю, больно не будет (СИ)

В этих словах заключены все оттенки моей боли. Я их пережила. Отплакала. Отскулила. Больше играть в себя я не позволю!

Ухожу с высоко поднятой головой, но внутри настолько всё разболтано, что я не выдерживаю и забиваюсь в ближайший закуток и набираю Марту.

— Ты где?

— Ушла в наше кафе, Ник. Я же говорила, что у меня будет окно, хочу выпить кофе и подготовиться к практике у Мартыновой. А что такое?

— Басов опять нарисовался. И не один, а с трупами цветов.

— Вот же неугомонный. И что хотел?

— Ну а как ты думаешь, Марта?

— Вернись, я всё прощу? — рассмеялась Максимовская.

— Ага. Но ты знаешь, я даже слегка удивилась, что он с ходу не пригласил меня на свидание, — фыркнула я и закатила глаза, — держу пари, он до сих пор думает, что я вся та же Кочка и Вешалка.

— Басов способен думать? Я тебя умоляю? У него самомнение и эгоизм перекрывает это жизненно важное качество.

Я смеюсь. С Мартой мне всегда становится легче.

— Да и что ты волнуешься? Он же тебе не собачий корм подарил, а всего лишь цветы. Так что свидание ему точно не светит. Расслабься, подруга.

— Ты не забыла? — удивилась я, припоминая, как ещё на первом курсе сказала Максимовской, что соглашусь дать шанс тому, кто вместо привычных веников подарит мне упаковку собачьего корма для приюта.

— Да, да...

— Ладно, ты меня успокоила, а теперь я побежала учиться. До встречи вечером!

И отключилась.

Вероника

Но до самого конца учебного дня я ходила по институту и боялась собственной тени, несмотря на то, что Аммо продефилировал мимо трижды, но ни разу даже взглядом меня не удостоил. Я ждала очередной гадости от этих двух пиявок, но ошиблась.

Гадость меня поджидала лишь на следующий день. Зато какая! Забористая. Махровая. Отвратительная!

Стоило мне только выйти из вуза, в компании Марты и ещё нескольких девчонок, как я практически сразу же напоролась взглядом на собственную фамилию. И не где-нибудь, а на рекламных билбордах. И не в единственном экземпляре, а сразу на трёх носителях.

— Клянусь, я убью его! — прошептала я и сжала руки в кулаки, пока кто-то из девчонок охал, кто-то ахал, а кто-то завистливо тянул «какая же ты счастливица, Вероничка!».

Ну точно! Куда орать от счастья?

— Истомина, пошли со мной на свидание, — зачитала вслух содержимое рекламного щита Максимовская и в голос рассмеялась.

— Не смешно, Марта, — огрызнулась я.

— Да ладно тебе, подруга. Басов всегда отличался отменной фантазией. Когда он притащился к тебе всего лишь с букетом цветов, я уж было подумала, что он за эти годы растерял всю хватку, но нет. Всё также продолжает отжигать.

— Поеду-ка я сегодня на метро, — прошипела я.

— Ну прости, — приобняла меня Марта, — я просто стараюсь приободрить тебя.

— Больше так не делай, — пробубнила я, а затем в отчаянии вгляделась в чёртовы рекламные щиты с собственной фамилией, прикидывая, что может потребовать от меня Басов взамен того, чтобы убрать это безобразие.

Хрен ему с маслом, а лучше без! Никогда и ничего у него не попрошу, хоть на лбу пусть себе этот же призыв наколет. Плевать!

Вот только поездка домой тоже не закончилась гладко, а главный поставщик гадостей в моей жизни фонтанировал сегодня как никогда. Да, вычислил, где я живу и караулил меня у подъезда. Вот только в этот раз он поджидал меня не с букетом, а кое с чем позабористее.

Я тут же вопросительно зыркнула на Максимовскую, но та сразу подняла руки в защитном жесте.

— Я ничего ему не говорила. Клянусь нашей дружбой, Ника. Я не знаю, как он пронюхал.

— Марта? — почти зарычала я.

— Да не знаю я! — и подбородок её задрожал, а я увидела, сколько паники плещется в глазах лучшей подруги. Нет, не могла она сказать.

— Ладно, — тут же понизила я градус своего давления, — иди домой, а я пока его тут размотаю.

— Ты уверена?

— Более чем, — кивнула я и смело встретилась через лобовое стекло с самоуверенным шоколадным взглядом своего персонального проклятья.

Марта припарковала автомобиль, ободряюще сжала мою кисть, и мы обе покинули салон. Подруга, с пренебрежением поглядывая на Басова, вошла в дом, а я осталась стоять на месте, привалившись задницей к пассажирской двери.

— Привет, Вероника, — сделал ко мне шаг ближе Ярослав.

— Ну привет, — тяжко вздохнула я и сложила руки на груди, чтобы скрыть то, как они дрожат.

— Ты не оценила цветы, и я приволок вот это, — и парень поставил передо мной двадцатикилограммовый пакет корма для собак класса премиум, повязанный алым бантом.

— Как ты узнал? — вопросительно приподняла я бровь и хмыкнула.

— Честно? Подслушивал, — выдал Басов и так заразительно улыбнулся, что мне отчаянно захотелось пересчитать бетонной плитой ему все зубы.

— Ну, допустим, — пожала я плечами, — только вот я искренне не пойму, на что ты надеешься?

— Я уже ни на что не надеюсь. Но мы выросли, Истомина. Разве нельзя хотя бы просто поговорить? Я бы правда хотел сказать, как мне жаль, — ещё шаг ближе и меня коротит от ярости, но я сдерживаю себя из последних сил.

Но, чёрт возьми! Как же мне хочется прописать по этому холеному, самодовольному лицу смачную оплеуху. М-м-м...