Обещаю, больно не будет (СИ)

— Я ведь староста, — развёл руками Стафеев и шумно сглотнул. — Пришёл узнать, может, чем нужно помочь по учёбе или...

— Или пойти на хрен, Федя, — прорычала я и почти захлопнула перед его носом дверь, но тот успел сунуть в створ носок своих кроссовок.

— Марта! — крикнул парень и словно табуретку отставил меня в сторону, разулся и прошёл внутрь. — Марта?

— Ну ты вообще красавчик, конечно, Стафеев, — выпала я в нерастворимый осадок.

— Где её комната? — игнорируя моё замечание, спросил нежданный гость, но тут же на звук его зычного голоса в коридор высунула нос Максимовская и поражённо воззрилась на парня.

Секунда и Фёдор Марту просто занёс обратно в комнату, а затем плотно закрыл за собой дверь. А я пошла на кухню, где попыталась доесть свой остывший ужин и не прислушиваться к разговорам двух молодых людей, да только не получилось.

— Ты чего припёрся, Стафеев?

— Я волновался.

— За всех в группе так волнуешься или только за ту, которую трахнул и послал в долгое пешее, м-м?

— Я звонил тебе, но ты не брала трубку.

— Я, представь себе, не имела желания с тобой говорить.

— А я имел!

— Уйди, пожалуйста...

— Может что-то в аптеке купить? Чем ты больна?

— Воспалением правой пятки, Стафеев!

— Марта!

— Уйди, твою мать! — разговор скатился в крик.

— Да не могу я уйти!

— Пф-ф-ф...

— И не хочу!

Пару секунд колючего, прошивающего насквозь болью молчания, а затем Марта ломается. И я на расстоянии ощущаю, насколько непоправимо её перемалывает эта мясорубка под названием «безответная любовь».

— У тебя совесть есть, Федь? — я слышала, как задрожал её голос. — Или тебе просто доставляет удовольствие вот так изощрённо пить мне кровь?

— Я скучал по тебе, — тихо, надломлено, едва слышно произнёс Стафеев. — Марта...

— Скучал?

— Да...

— Тогда прямо сейчас звони своей Анечке и, будь добр, поставить и её в известность, по кому именно ты скучаешь и что это точно не она! — снова отчаянный крик.

Громкое чертыханье. Мат!

Хлопок двери и быстрый, злой топот ног в сторону выхода из квартиры. Бросаюсь следом и слепо смотрю, как обувается Стафеев, как тянет на себя входную дверь. В последний момент оборачивается и смотрит так, будто бы хочет придушить меня. Или себя.

— Басов сегодня улетел в Москву. Насовсем, — рубит он, и каждое его слово словно разрывная пуля влетает в меня, и я разлетаюсь на куски.

В мясо, чёрт возьми!

Ну я же говорила... Ярослав даже не позвонил мне, просто бросил, не желая мараться о такую, как я.

Дверь за парнем захлопнулась, а я рухнула на пол, закрыла лицо руками и разрыдалась.

Не нужна…

Глава 35 – Бермудский треугольник

Фёдор

— Куда попёр? Халат надень! — ворчит моя тётка и хмурит кустистые, но бесцветные брови.

— Блин, — кое-как протягиваю руки в рукава и морщусь, психуя, что одёжка не по размеру сковывает движения. — А без него никак?

— Никак, — углубляется в написание историй болезни женщина, а я только закатываю глаза, но подчиняюсь. Других вариантов у меня нет, уже пробовал, посторонних не пускают. — Тринадцатая палата.

— Помню, — киваю я и покидаю просторный кабинет, пропахший антисептиком.

Выхожу в коридор и быстрым шагом направляюсь почти в самый его конец, где сворачиваю в нужную дверь. Коротко стучусь, но, не дожидаясь ответа, толкаю створку и прохожу внутрь. Глаза пациента, на секунду вспыхнувшие бесконечной надеждой, резко тухнут.

— Здорово, чувак.

— И тебе не хворать, — откидывается на подушки парень, принимаясь бездумно переключать каналы на висящем перед ним телевизоре.

Подхожу. Жмём друг другу руки. Я сажусь в кресло рядом с его кроватью, и мы принимаемся молча рассматривать друг друга. У Ярослава не хило так пострадало лицо: губа рассечена, пару швов виднеется над левой бровью, гематома на виске, на правой щеке ссадина, будто бы ею протирали асфальт. А ещё перебинтована рука, и наложен гипс.

— Сломана? — киваю я на его пострадавшую конечность.

— Три пальца из пяти. В остальном так — отбивная, но кости целы.

— Повезло, — киваю я.

— Скорость была небольшая.

— Да, — соглашается Ярослав, но я вижу, что у него нет никакого интереса говорить со мной. Он весь будто бы варится в каких-то своих думах. Я замечаю, как тяжело он дышит, как потирает лоб и медленно выдыхает внутреннее напряжение. Его не парит то, что снаружи. Его жрёт то, что внутри.

— Долго ещё тут валяться собираешься?

— Врачи просят ещё хотя бы неделю, но у меня другие планы, — затем переводит на меня взгляд пустых глаз и коротко улыбается одними губами. — Если бы ты не подоспел, то они бы меня вдвоём точно запинали. Как крысы шокером мочить принялись, когда поняли, что я планирую открутить им все их сраные конечности.

— Гниды. Просто гниды.

— Спасибо тебе, Фёдор. Я перед тобой в долгу, — я только пожал плечами и улыбнулся. — Есть эффект?

— По нулям, — отрицательно дёрнул головой. — Янковского нет на парах. В деканате от знакомой разведал, что он ещё в воскресенье улетел в Эмираты.

— Даже так? — хмурится Ярослав, а я пожимаю плечами.