А у двери первым делом сдернул с меня пуховик. Я тоже начала торопливо расстегивать его куртку. Хотелось оказаться оказаться ближе к друг другу, это было самой важной потребностью на данный момент, и одежда была лишней.
На пол полетели шапка, мой свитер, его рубашка, я с трудом расстегнула его ремень.
До спальни мы добрались уже полуголые, трясущиеся от захвативших чувств, переполненными ими и горящие. И даже холод простыни не смог потушить пожар внутри меня. С этим мог справиться только Кирилл.
А потом, когда мы лежали — обнявшись, потому что до сих пор не насытились друг другом, Кир вдруг сказал.
— Обещаю, что сделаю тебя счастливой, Мира. Ты не разочаруешься, что сказала «да».
Я почему-то рассмеялась. Наверное, потому что когда-то мы давали друг другу похожие по построению обещания. Он говорил самоуверенно — «обещаю, ты станешь моей». А потом разбил мне сердце. А я — «обещаю, ты не узнаешь о сыне». И не сказала ему ничего о Марике.
А теперь у нас вдруг наступила новая пора. Или не «вдруг»? Мы ведь долго шли к этому. К прощению. К тому, чтобы собрать осколки прошлого и выкинуть, чтобы создать вместе нечто новое — будущее?
— Теперь твоя очередь давать мне обещание, — заявил нагло Кир, рисуя на моей коже узоры.
Я удивлённо приподняла бровь.
— И какое, например? — с улыбкой спросила я.
После близости хотелось обнять весь мир. Настолько я чувствовала себя счастливой, расслабленной… и нужной, любимой.
— Например, «обещаю, я рожу тебе дочь».
Я подавилась воздухом и словами возмущения!
Но потом, через два года, я действительно родила ему дочку — опять копию Кирилла, с его зелеными глазами и самыми сладкими щеками.
А он, как и обещал, сделал меня очень счастливой.