Обещание

— Это тебе. Счастливого Рождества, Фэй!.. Фэй бережно развернула плотную оберточную бумагу, и ее лицо осветилось восхищенной улыбкой. В руках она держала свой собственный портрет. Изображение было слегка расплывчатым, туманным, как на полотнах импрессионистов: оно точно передавало и духовный мир, и характер, и вместе с тем сообщало лицу Фэй какую-то недосказанность и тайну. Чтобы сделать такой портрет, другому фотографу потребовалось бы несколько часов студийной работы, а между тем Фэй даже не могла припомнить, когда Нэнси сделала этот снимок. На портрете она стояла на балконе в доме Нэнси, и ветер трепал ее волосы, а розовая блузка играла и переливалась отблесками заката за спиной, но вот в какой день это было?

— Когда… когда ты сделала этот снимок? — спросила Фэй, все еще не до конца оправившись от изумления.

— Тайком от тебя, — с довольным видом ответила Нэнси.

Она действительно была довольна этой работой. Ей удалось уловить в высшей степени удачный ракурс, а потом она сама увеличивала снимок и мудрила с отпечатками, добиваясь того, чтобы портрет получился чуточку не в фокусе, выбирала для него самую подходящую рамку. И это занятие показалось ей не менее увлекательным, чем живопись.

— Какой замечательный подарок, Нэнси! Ты… у тебя получается просто замечательно!

— У меня была замечательная натура, Фэй. Две женщины обнялись на прощание, и Нэнси с сожалением поняла, что пора прощаться.

— Желаю тебе хорошо покататься, Фэй.

— Спасибо. Хочешь, я привезу тебе в подарок полный термос снега?

Они снова обнялись, пожелали друг другу счастливого Рождества, и Нэнси ушла. Когда дверь за ней закрылась, Фэй почувствовала, как сердце ее дрогнуло. У Нэнси была добрая, нежная, чувствительная душа. А это и было главным.

Глава 12

— Мистер Каллоуэй на проводе, сэр. Соединить?

Улицы Нью-Йорка уже давно покрылись серой слякотью, но снег все шел и шел. Он сыпался с низкого, затянутого свинцовыми тучами неба уже часа четыре подряд, но Майкл ничего этого не замечал. Сегодня он пришел на работу в шесть утра, а теперь было почти пять, и тяжелая, тупая усталость разливалась по всему телу.

Левой рукой он снял трубку телефона, не переставая при этом подписывать одно за другим письма и уведомления, стопкой лежавшие перед ним на столе. Слава богу, проблемы со строительством торгового центра в Канзас-Сити были в основном позади. Теперь на очереди был Хьюстон, а на горизонте маячило строительство медицинского центра в Сан-Франциско — задача неимоверно сложная, способная свести с ума кого угодно. Но только не его. Майкл уже смирился с тем, что его работа — сплошная головная боль и горячие угли под ногами, и относился к этому спокойно, машинально подписывая сметы, заключая контракты, проводя встречи и переговоры.

— Джордж? Это Майкл. Что у тебя?

— Твоя мать все еще на переговорах, но она просила меня позвонить тебе и предупредить, что, если погода позволит, мы вернемся из Бостона сегодня вечером. Если же снег не прекратится, мы вылетаем завтра утром.

— У вас там снегопад? — В голосе Майкла прозвучало легкое недоумение, словно на дворе стоял июнь и никакого снега не могло быть просто по определению.

— Нет. — Настал черед, Джорджа удивляться. — Снег идет у вас, в Нью-Йорке. Разве нет?

Майкл бросил взгляд за окно и невесело усмехнулся:

— Вообще-то, ты прав. Я только что заметил. «Парень просто горит на работе, — тревожно подумал Джордж. — Как и его мать. Может, это у них в крови? Может быть, непримиримая требовательность к себе и к тем, кого любишь, передается в этой семье по наследству?» Впрочем, Джордж догадывался, что в случае с Майклом дело не в этом. Не только в этом.

— Ладно, этот вопрос мы, кажется, решили. — Джордж кашлянул. — Кроме того, Марион просила сказать, чтобы завтра вечером ты непременно был дома. Она пригласила на рождественский ужин нескольких друзей, и ей хотелось бы, чтобы ты тоже…

Слушая его, Майкл подавил зевок. «Нескольких друзей…» Это означало человек тридцать или сорок, в большинстве — незнакомых или глубоко антипатичных Майклу. И, разумеется, среди них будет какая-нибудь юная особа из хорошей семьи с большим капиталом. Специально для него. Поганый способ встречать Рождество… Впрочем, как и любой другой день.

— Мне очень жаль, Джордж, но я не смогу. Меня уже пригласили в другое место. Извинись за меня перед матерью, ладно?

— Пригласили? — В голосе Джорджа явственно прозвучало сомнение.

— Да. Я хотел предупредить маму еще на прошлой неделе, но совершенно забыл. Я был так занят хьюстонским проектом, что все остальное вылетело у меня из головы. Надеюсь, она поймет.

Майкл и в самом деле сотворил чудо, в рекордно короткий срок договорившись с заказчиком из Хьюстона обо всех деталях, и Марион не могла этого не оценить. За одно это он имел полное право пропустить десять рождественских приемов.

— Марион, конечно, будет разочарована, но, я думаю, ей будет приятно слышать, что у тебя есть свои планы. — «Наконец-то появились… — добавил он мысленно. — Впрочем, если ты не врешь, голубчик…» — Надеюсь, ты приятно проведешь время.

— Я тоже надеюсь.