Обещание

С другой стороны, черный кипарис возле сарая был ему столь же ненавистен, сколь было дорого корыто; к этому дереву раньше или позже приводили всех свиней и здесь закалывали. От этого зрелища захватывало дух — пронзительный визг, кровь, — но сердце Джоди начинало колотиться до боли. Потом свиней шпарили в большом железном котле на трех ногах, отскребали добела их шкуры, а Джоди уходил к своему корыту — посидеть в траве, пока сердце не успокоится. Корыто и черный кипарис — это были противоположности, враги.

Когда Билли сердито ушел прочь, Джоди зашагал к дому. По дороге думал о Нелли, о жеребенке. Каким-то образом он забрел под черный кипарис, под то самое одинокое дерево, на которое вешали свиные туши. Откинув со лба соломенную челку, Джоди заспешил дальше. Ведь это, наверное, дурная примета — думать о жеребенке возле свинобойни, тем более после слов Билли. Чтобы это прискорбное совпадение не имело зловещих последствий, Джоди быстро прошел мимо дома и через загон для кур и огород выбрался к живой изгороди.

Уселся в зеленую травку. В ушах трелями зазвучала бегущая вода. Он окинул взглядом ферму, повернул голову к холмам — круглым, в золоте колосящегося жнивья. На склоне паслась Нелли. Здесь, у воды, как всегда, скрадывалось и время, и расстояние. Перед мысленным взором Джоди возник вороной длинноногий жеребенок, он терся о бока Нелли и требовал молока. А вот и сам Джоди: он накидывает уздечку на жеребенка покрупнее. Еще несколько мгновений — и жеребенок обернулся великолепным конем, широкогрудым, с высокой изогнутой шеей, как у морского конька, хвост черными языками пламени мечется вокруг туловища. Этот красавец конь признавал только одного хозяина — Джоди. На школьном дворе мальчишки умоляли Джоди: дай прокатиться! — и он милостиво разрешал. Но едва им удавалось забраться коню на спину, этот черный демон сбрасывал их на землю. Так его и надо назвать, Черный Демон! На мгновенье трели воды, и трава, и солнце вернулись на свои места, а потом…

Иногда по ночам обитатели ранчо, сладко спавшие в своих постелях, слышали громкий перестук копыт. И говорили: «Это Джоди, на Демоне. Опять вызвался помогать шерифу». А потом… Воздух на арене «Салинас родео» пропитан желтой пылью. Диктор объявляет начало соревнований — кто быстрее заарканит быка. Когда к месту старта на вороной лошади подъезжает Джоди, остальные участники недовольно жмутся, потому что знают — первого места им не видать. Джоди и Демон заарканят и обвяжут быка куда быстрее любого команды из двух человек. Джоди уже не мальчик, а Демон — не просто лошадь. Они слились воедино, они одно великолепное целое. А потом…

Он получает письмо от самого президента — не поможет ли Джоди поймать в Вашингтоне бандита? Джоди поудобнее устроился в траве. В поросшее мхом корыто, чуть побулькивая, стекала родниковая вода.

Год тянулся медленно. Порой Джоди терял надежду, думал, что никогда не дождется жеребенка. Тем более что никаких перемен с Нелли не происходило. Карл Тифлин еще запрягал ее в легкую повозку, и она тянула сенные грабли, работала на уборке сена, когда им загружали конюшню.

Кончилось лето, пришла теплая, радующая глаз осень. А потом над землей по утрам стали носиться буйные ветры, в воздухе повеяло морозцем, кусты сумаха вошли в красный цвет. Как-то сентябрьским утром, после завтрака, мать позвала Джоди на кухню. Она наливала кипящую воду в ведро, полное сухих высевок, и помешивала варево, оно на глазах превращалось в дымящуюся пасту.

— Что, мама? — спросил Джоди.

— Смотри, как я готовлю! Впредь это будет твоя работа, через день.

— А что это?

— Теплая кашица для Нелли. Ей сейчас полезно.

Джоди потер лоб костяшками пальцев.

— А она не болеет? — робко спросил он.

Миссис Тифлин поставила чайник и помешала кашицу деревянной мешалкой.

— Конечно, нет, но с сегодняшнего дня тебе надо еще лучше за ней ухаживать. Вот, отнеси-ка ей завтрак!

Джоди схватил ведро и побежал мимо сарая, мимо коровника, тяжелое ведро постукивало его по коленям. Нелли играла водой в желобе — нагоняла волны и откидывала голову, а вода при этом выплескивалась на землю.

Джоди перелез через забор и поставил рядом с Нелли ведро дымящейся кашицы. Потом отступил на шаг и посмотрел на нее. И увидел — она изменилась. Брюхо вздулось. Копытами ступала мягко, осторожно. Зарывшись мордой в ведро, она жадно накинулась на горячий завтрак. Наевшись досыта, она немного покатала ведро носом, потом тихонько подошла к Джоди и потерлась о его бок.

Из каретника появился Билли Бак и подошел к Джоди.

— Как начнет расти, не остановишь, верно?

— Неужто у нее все враз выросло?

— Нет, ты просто не обращал внимания. — Он взял кобылу за холку и повернул головой к Джоди. — Теперь она будет очень ласковая. Видишь, какие ласковые у нее глаза. Некоторые кобылы в это время злые, но уж если ластятся, значит, готовы любить все на свете. — Нелли сунула голову Билли под мышку и потерлась шеей вверх и вниз между его рукой и поясом. — Так что и с ней надо быть очень ласковым, — сказал Билли.

— А еще долго? — затаив дыхание спросил Джоди.