Обещание

Зрелище ужасное, но вполне ожидаемое. На самом деле именно Джордан вскользь говорил о наручниках Хартам, поэтому Джеймс не понимал, что так возмутило адвоката. Яростно жестикулируя, он направился с прокурором к кабинету судьи.

Крис обернулся.

— Папа… — выдохнул он.

Джеймс опять протянул руку. Впервые в жизни ему было наплевать, что на него смотрят все присутствующие. Он перешагнул через перегородку и опустился на стул, где до него сидел Джордан. Потом обнял сына, всем телом прижимаясь к нему, так что репортеры и зеваки, ввалившиеся в зал суда поглазеть на подсудимого, даже не увидели, что он в наручниках.

В кабинете судьи возмущался Джордан.

— Ради всего святого, Ваша честь! — негодовал он. — Раз уж мы заговорили, давайте я наплету ему косичек, заставлю отрастить бороду и — черт, почему бы и нет? — вытатуирую на лбу свастику, чтобы у присяжных сразу же, еще до начала суда, сложилось предубежденное отношение.

Барри закатила глаза.

— Ваша честь, в рамках действующего законодательства оставлять лицо, обвиняемое в убийстве, в наручниках во время судебного заседания.

Джордан повернулся к ней.

— И что, по-вашему, он сделает? Забьет кого-то до смерти шариковой ручкой? — Он повернулся к судье. — Как всем нам известно, кандалы надевают для того, чтобы показать, что обвиняемый опасен.

— Харт опасен, — понизив голос, заметила Барри. — Он убил человека.

— Прибереги свое красноречие для присяжных, — прошептал себе под нос Джордан.

— Господи боже! — воскликнул Пакетт, сплевывая ореховую скорлупу в руку. — И таким будет весь процесс? — Он прикрыл глаза и потер виски. — Может, это и будет воспринято как прецедент, мисс Делани, но я рискну предположить, что Крис Харт не станет впадать в кровавое буйство. Во время судебного заседания подсудимый может оставаться без наручников.

— Благодарю, Ваша честь, — произнес Джордан.

Барри повернулась, задев Джордана плечом, и вышла из кабинета.

— Должно быть, у защиты совсем слабые позиции, — прошептала она, — если адвокат уже молит суд о снисхождении.

Джордан ободряюще улыбнулся Крису, который продолжал растирать запястья.

— Это, — кивнул он на вновь обретенную Крисом свободу, — великолепный знак.

Крис искренне не понимал почему, ведь даже кровожадный убийца будет полным идиотом, если станет набрасываться на людей прямо в зале суда. Он понимал, как понимал и Джордан, — черт, да все понимали! — единственная причина, по которой его ввели в зал суда в наручниках, — это желание унизить его достоинство.

— Не смотри на прокурора, — продолжал Джордан. — Она будет говорить ужасные вещи, но во время вступительной речи тебе можно не смотреть. Не обращай на нее внимания.

— Не обращать внимания, — послушно повторил Крис.

Худощавый парень с адамовым яблоком величиной с крупное яйцо приказал всем встать.

— Председательствует его честь Лесли Ф. Пакетт, — возвестил он, и в боковую дверь вошел мужчина в развевающейся мантии, на ходу что-то с треском раскусывая.

— Прошу садиться, — сказал судья, открывая папку. Потом достал из стоящей перед ним низкой квадратной банки орех и заглотил его, словно кит креветку. — Слово предоставляется обвинению, — произнес он.

Барри Делани встала и повернулась к присяжным.