Обещание

Процесс переодевания из цивильной одежды в тюремную робу стал для Криса сродни сбрасыванию кожи, как будто вместе с пиджаком и модными брюками он снимал с себя налет любезности и приличий, принятых в обществе, оставаясь в итоге первобытным человеком. В течение первого часа после возвращения из зала суда он ни с кем не разговаривал, и сокамерники старались к нему не подходить. Он пытался выдыхать затхлый тюремный воздух, но тот все-таки заполнял его легкие, его трясло, пока он привыкал к своей камере. И только после этого он мог держаться уверенно и равнодушно, как научился за семь месяцев тюрьмы.

Он решился войти в комнату отдыха режима средней изоляции, услышав там гул и беспокойный шум. Несколько заключенных украдкой взглянули на него и снова повернулись к висевшему на стене телевизору. Крис сидел уже достаточно давно, чтобы понять: пока идет суд, тебя оставляют в покое. Но сейчас дело было не только в этом. Окружающие не просто не обращали на него внимание, у них была некая общая тайна.

Он подошел к столу, у которого собрались заключенные.

— В чем дело? — спросил он.

— Чувак, ты разве не слышал? Вернон вчера ночью повесился в федеральной тюрьме. На чертовых шнурках.

Крис оцепенел.

— Что-что?

— Он умер, чувак.

— Нет! — Крис попятился от кучки заключенных, не сводивших с него глаз. — Нет!

И сразу же вернулся в камеру, где сидел со Стивом всего месяц назад.

Он вспомнил лицо Стива гораздо быстрее, чем мог припомнить лицо Эмили. Вспомнил сказанные им перед переводом слова о том, как поступают в Конкорде с убийцами детей.

К концу недели его тоже отправят в федеральную тюрьму.

Крис спрятался под одеяло, содрогаясь от горя и ужаса, но тут услышал, что его вызывают в комнату для свиданий. Пришел посетитель.

Гас сразу же бросилась Крису на шею.

— Джордан говорит, что все идет хорошо! — ликовала она. — Лучше и не придумаешь.

— Тебя же там нет, — холодно ответил Крис. — А что еще ему говорить? Что ты выбрасываешь деньги на ветер?

— Зачем ему лгать? — удивилась Гас, присаживаясь на складной стул.

Крис, опустив голову, помассировал виски.

— Святой Джордан, — пробормотал он.

Они были в комнате одни. Обычно Гас приезжала раньше, но, пока шел суд, она успела съездить домой, к Кейт, и приготовить ужин, а потом вернулась к Крису. Он, похоже, был крайне возбужден. Взволнованная Гас вгляделась в лицо сына.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

Он потер глаза и непонимающе уставился на мать.

— В порядке, — ответил он. — Я как огурчик.

Он принялся барабанить пальцами по столу, уставившись на конвойного, занявшего свой пост у лестницы.

— Джордан говорит, что я главный свидетель, — сказала Гас. — Он уверяет, что присяжные будут находиться под впечатлением моих слов, когда будут выносить оправдательный вердикт.

Крис хмыкнул.

— Очень на него похоже.

— Ты очень нервничаешь, — заметила Гас. — Как ни крути, Майкл оказал тебе сегодня неоценимую услугу. Он отлично поработал. Ты же знаешь, Крис, что и я сделаю все, даже встану на голову, чтобы вытащить тебя отсюда.

— Мама, послушай, присяжные могут не захотеть смотреть твои кульбиты. Они для себя уже все решили.

— Это безумие. Правосудие так не вершится.

— А откуда ты знаешь, как вершится правосудие? Разве справедливо, что я почти год сижу в тюрьме, ожидая суда? Разве справедливо, что мой адвокат ни разу не спросил меня: «Послушай, Крис, а что произошло на самом деле?» — Он поднял на мать холодные голубые глаза. — Об этом ты когда-нибудь думала, мама? Через день процесс закончится. Ты задумывалась над тем, в какой цвет выкрасишь стены моей комнаты, когда меня посадят пожизненно? О том, каким я стану в сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, если буду жить в камере размером с платяной шкаф?

Крис замолчал, его трясло. По его дикому взгляду Гас поняла, что сын находится на грани истерики и начинает паниковать.

— Крис, — попыталась она его успокоить, — этого не случится.

— Откуда ты знаешь? — выкрикнул он. — Откуда тебе, черт побери, знать?

Краем глаза Гас заметила, что конвойный сделал шаг в их сторону. Она едва заметно покачала головой, и он вернулся на свое место у лестницы. Она осторожно коснулась плеча Криса, старательно пряча собственный страх. Она понимала, как это тяжело для восемнадцатилетнего парня — слышать, как посторонние люди решают твою судьбу. Как и предсказывал Джеймс, в суде Крис надевал маску. Чтобы просто высидеть в зале суда и не сорваться, пока вслух обсуждают его намерения и характер.

— Дорогой, — успокаивала мать. — Я понимаю, почему ты так боишься…

— Нет, не понимаешь!

— Понимаю. Я твоя мама. Я знаю тебя.

Крис медленно повернул к ней голову — бык, готовый броситься на врага.

— Да? И что ты знаешь?

— Я знаю, что ты остался тем же чудесным сыном, которого я всегда любила. Знаю, что ты преодолеешь и это, как всегда преодолевал трудности. Знаю, что присяжные не осудят невиновного.

При этих словах Крис затрясся так сильно, что рука Гас соскользнула с его плеча.