Обещание

— Если его арестуют, в течение двадцати четырех часов будет предъявлено обвинение, мы признáем или не признáем себя виновными, если необходимо, внесем залог. Потом назначат дату суда.

— Вы намекаете, что он проведет в тюрьме целую ночь?

— Скорее всего, — ответил Макфи.

— Но это нечестно! — воскликнула Гас. — Только потому, что прокурор считает это убийством, мы обязаны играть по его правилам? Это не убийство. Это самоубийство. За него в тюрьму не сажают.

— Исписаны целые тома, миссис Харт, — возразил Макфи, — где обвинение поспешило и слишком поздно обнаружило, что клетка пуста. Крис с Эмили были единственными, кто может сказать, что произошло на самом деле. Итог? Эмили не может изложить свою версию, а у штата Нью-Гемпшир нет оснований доверять вашему сыну. Единственное, что они на данный момент имеют, это мертвую девушку и выпущенную пулю. Они не знают истории отношений этих ребят, им неведомо состояние их рассудка. Дело можно выиграть, если сильно захотеть. Могу вам уже сейчас сказать, что прокурор предъявит результаты вскрытия и истолкует их, как пожелает. Могу вас заверить, что обвинение предъявит отпечатки пальцев Криса на оружии. Что еще, по его мнению… Я хотел бы переговорить с Крисом более подробно.

Гас придвинула стул.

— Наедине, — добавил Макфи. Он натянуто улыбнулся. — Может, вы и оплачиваете гонорар, но мой клиент — Крис.

— Поздравляю, доктор Харт, — приветствовала Джеймса секретарша в среду утром.

Мгновение Джеймс непонимающе смотрел на нее. С чем, черт возьми, она его поздравляет? Когда он сегодня утром выходил из дому, Крис продолжал сидеть на диване, бессмысленно таращась в телевизор, по которому шла какая-то передача на испанском. Он сидел так со вчерашнего вечера. Гас в кухне готовила завтрак, к которому, Джеймс мог это сразу сказать, Крис даже не притронется. В данный момент его мало с чем можно поздравить.

Когда он направлялся к своему кабинету, коллега похлопал его по плечу.

— Всегда знал, что это случится с кем-то из нас, — усмехнулся он и пошел дальше.

Джеймс прошел в приемную и закрыл за собой дверь, пока кто-нибудь еще не сказал чего-то странного. На письменном столе лежала почта, которую он не успел просмотреть еще с пятницы. А сверху открытый медицинский журнал «Нью Ингланд джорнал оф медсин». В нем ежегодно публиковался список лучших врачей в разных областях, поэтому список занимал несколько страниц. В разделе «офтальмология (хирургия)», обведенное красным, значилось имя Джеймса.

— Ну и дела! — воскликнул он, и где-то в области сердца начала зарождаться и рваться наружу улыбка.

Он снял трубку и набрал домашний номер, горя желанием поделиться новостью с Гас, но трубку никто не брал. Он взглянул на свои дипломы Гарварда, размышляя над тем, как будет смотреться заламинированная грамота.

Чувствуя, как повысилось настроение, Джеймс повесил куртку и направился в коридор в поисках своего первого пациента. Если кто-то из коллег и знал, где Крис провел выходные, никто об этом и словом не упомянул. Или же появление его имени в медицинском журнале вытеснило менее приятные слухи. Он остановился у смотровой, вытащил историю болезни миссис Эдны Нили и пролистал ее.

— Миссис Нили, — приветствовал он, распахивая дверь, — как себя чувствуете?

— Не лучше, иначе я отменила бы визит, — призналась пожилая женщина.

— Давайте посмотрим, что мы сможем сделать, — сказал он. — Вы помните, что я говорил вам на прошлой неделе о дистрофии желтого пятна?

— Доктор, — возразила она, — я пришла сюда, потому что у меня проблемы со зрением. А не с памятью.

— Разумеется, — с легкостью согласился Джеймс. — В таком случае сделаем ангиограмму.

Он подвел миссис Нили к большой камере и усадил перед ней. Потом взял шприц с флуоресцеином и сделал пациентке укол в предплечье.

— Может возникнуть жжение на месте укола. Нас интересует окрашивание, — пояснил он. — Препарат из ваших вен попадет в сердце, потом кровь разнесет его по всему телу, и в конечном итоге он достигнет глаза. Здоровые кровеносные сосуды окрашиваются, а из поврежденных, в которых возникло кровоизлияние, — а как следствие, и дистрофия желтого пятна — красящее вещество начинает вытекать. Мы узнаем, где именно они расположены, и будем лечить.

Джеймс знал: чтобы красящее вещество достигло глаза, понадобится двенадцать секунд. Свет, направленный в глаз, осветил флуоресцентное красящее вещество. Словно притоки реки, здоровые кровеносные сосуды сетчатки миссис Нили расходились аккуратными, тонкими линиями. Поврежденные напоминали яркие солнечные лучи, маленькие фейерверки, переходящие в лужицы белой краски.

Через десять минут, когда вся краска ушла, Джеймс выключил камеру.

— Отлично, миссис Нили, — произнес он, опускаясь перед ней на корточки. — Теперь мы знаем, где проводить лазерное лечение.

— И что мне даст это лечение?

— Надеемся, что оно стабилизирует разрушенную сетчатку. Дистрофия — серьезное заболевание, но есть шанс сохранить зрение, хотя оно может оказаться уже не таким острым, как до момента, когда вас стали беспокоить глаза.

— Я не ослепну?