Обещание

— Мэлани Голд — проигрышный вариант, — согласилась она. Потом улыбнулась Джордану: — Но Майкл Голд может стать твоим единственным спасением.

Матери обладают уникальным видением. Мать все воспринимает сквозь призму, в которой видит свое дитя в различных ипостасях одновременно. Именно поэтому мать видит, что ее ребенок разбил вдребезги керамическую лампу, но продолжает считать его настоящим ангелом. Или мать станет успокаивать ребенка, если он плачет, и представлять себе его улыбку. Или, видя перед собой уже взрослого мужчину, замечать прыщавое лицо подростка.

Гас откашлялась, хотя Крис никак не мог бы услышать ее в толпе других посетителей и на таком значительном расстоянии. Она скрестила руки на груди, словно пытаясь доказать всем, что вид своего первенца в тюремной одежде ничуть ее не задевает, что тусклый отблеск флуоресцентных ламп на его волосах кажется ей совершенно естественным. Когда он подошел ближе, она нацепила на лицо широкую улыбку, ощущая, что эта натянутая улыбка расколет ее пополам.

— Привет! — весело сказала она, обнимая Криса, как только конвоир отступил в сторону. — Как дела?

Крис пожал плечами.

— Нормально, — ответил он. — Размышляю.

Он опустил глаза на застежки на своей застиранной рубашке. Он уже не в том линялом комбинезоне, в котором приходил раньше, отметила Гас. Рубашка и такого же цвета штаны на резинке напоминали форменный костюм хирурга. Короткий рукав даже в декабре.

— Тебе не холодно?

— Честно признаться, нет. В камере больше двадцати градусов, — сообщил Крис. — Чаще всего мне даже жарко.

— Нужно попросить надзирателей, чтобы прикрутили отопление, — посоветовала Гас.

Крис удивленно посмотрел на нее.

— И как я раньше до этого не додумался?

Повисло гнетущее молчание.

— Я встречался с Макфи, — наконец сказал Крис. — И еще какой-то дамочкой, его помощницей по этому делу.

— Селеной, — подсказала Гас. — Я тоже с ней познакомилась. Поразительная красавица, правда?

Крис кивнул.

— Мы мало пообщались, — признался он и опустил глаза. — Адвокат велел мне никому не рассказывать о том, что произошло.

— Ты имеешь в виду, о твоем деле? — медленно переспросила Гас. — Чему тут удивляться?

— М-да… — согласился Крис. — Но я все не могу решить, касается ли это и тебя тоже.

Вот и все. Как бы Гас ни стремилась вести себя как обычно — улыбка, объятия, ничего не значащие разговоры, все разбилось о простой факт: как ни старайся, отношения между матерью и сыном безвозвратно изменились, если один из них оказался в тюрьме.

— Не знаю, — ответила она, пытаясь придать диалогу непринужденность. — Думаю, все зависит от того, что именно ты хочешь мне сказать. — Она подалась вперед и прошептала: — Профессор Плам, в библиотеке, гаечным ключом?[8]

От удивления Крис засмеялся, и это была лучшая минута с тех пор, как начался весь этот кошмар.

— Я не стал бы говорить так открыто, — продолжая улыбаться, ответил он. — Но мне кажется, ты все равно расстроишься.

Гас попыталась не обращать внимания на пробежавший по спине холодок.

— Я не из робкого десятка.

— Это точно, — заметил Крис, — иначе от кого бы я это унаследовал?

Мысль о Джеймсе с его предками-колонистами — как обухом по голове.

— Дело в том, — продолжал Крис, — что я уже рассказал Джордану о том, в чем ранее признался доктору Фейнштейну. Но пока утаил от тебя.

Гас откинулась назад, пытаясь не думать о плохом. Она ободряюще улыбнулась.

— Я не склонен к самоубийству, — прошептал Крис. — Ни тогда, ни сейчас.

Он не сказал прямо «Я виновен», и Гас как идиотка заулыбалась.

— Это же прекрасно! — воскликнула она, прежде чем успела обдумать услышанное.

Крис терпеливо смотрел на мать, ожидая, пока до нее дойдет смысл его слов. Когда она округлила глаза и прижала ладонь ко рту, он кивнул.

— Я испугался, — признался он. — Поэтому и сказал, что хотел покончить с собой. Это Эм… хотела, она хотела свести счеты с жизнью. Я подыграл ей, чтобы иметь возможность отговорить ее от этого поступка.

У Гас закружилась голова, когда она осознала, что означает признание сына. Это значит, что ее сын и не думал сводить счеты с жизнью — было чему радоваться. А это означает, что они с Джеймсом до того вечера не заметили у сына склонности к суициду не из-за собственной близорукости, а лишь потому, что не было никаких суицидальных склонностей.

Но это также значит, что Крис — начнем с того, что несправедливо обвиненный! — будет осужден за то, что повел себя как герой. И если бы он обратился к кому-нибудь, чтобы ему помогли спасти Эмили, всего этого ужаса никогда бы не произошло.

Внезапно вспомнив, что они не одни, Гас едва заметно покачала головой.

— Может быть, ты все это напишешь, — предложила она, — и отправишь мне письмом.

Она кивнула на сидящего рядом с Крисом заключенного.

Крис взглянул в его сторону и покраснел.

— Твоя правда, — ответил он.

— Я рада, что ты мне признался, — поспешила добавить Гас. — И даже могу понять, почему ты соврал… властям. Но от нас скрывать не стоило.

Крис минуту помолчал.

— Я не считал это ложью, — наконец признался он. — Скорее, я не рассказывал всю правду.