Обещание

Пожав плечами, я сделал, как он просит и сфокусировал зрение так, чтобы языки пламени оказались прямо на пальцах и напрягся. Неожиданно из руки будто бы ветер пошёл, а когда я приблизил её, увидел на пальцах уже свой собственный огонь, который не обжигал и даже не дарил тепло. Мне это показалось странным, и я подумал, что толку от этого огня, когда сам себя не можешь согреть или что-то поджечь — ноль. И меня обожгло.

— Ай! Чёрт! — выругался я, тряся рукой, чтобы сбить жар. Дальше покраснения дело не дошло, но прикасаться к коже стало чертовски больно. — Может, магия — не моё?

— Свой огонь не должен обжигать, — задумчиво сказал марн. — Если ты сам этого не захочешь. Но все с чего-то начинают.

Он быстро что-то проговорил, и болевые ощущения медленно покинули меня, хотя что-то и осталось. Боль сменилась усталостью, будто я не сидел только что в кресле, а поднимал большие мешки с картошкой.

Мы ещё немного поговорили о магии, да о «Смертном Замке», и вскоре марн, видя, что я начинаю клевать носом, покинул меня, впрочем, заснуть мне не получилось. Огонь в камине снова захватил моё внимание, но больше он меня не гипнотизировал. Внутри проснулся некий интерес, да и силы к тому моменту начали возвращаться. Все мысли о прошлом ужине куда-то испарились.

Выставив указательный палец снова между огнём и глазами, я смог зажечь его. Мне с лёгкостью удавалось передавать пламя с одного пальца на другой, но, в конце концов, огонь охватил запястье, ярко осветив всю комнату. Стоило только подумать, какую форму он должен принять в следующее мгновение, он слушался. С яркостью и цветом так же, но я старался не думать о том, что он должен стать горячим, хоть и знал, что в любой момент смогу потушить его.

Взяв со стола листок бумаги, я поднёс его к пламени и он быстро занялся. От бумаги в воздух полетело много дыма, но с вентиляцией тут поработали на совесть, поэтому я не боялся угореть. Листок тут же полетел в очаг, да и я решил потушить руку. Слабость, одолевающая с каждой секундой, давала о себе знать.

Решив, что каминный огонь не будет отбирать мои силы, я снова уставился на него, желая экспериментов. И — о чудо! — мне через некоторое время удалось сначала ослабить, а потом и вовсе потушить пламя. Там теперь вяло поднимался дым, и больше не щёлкало.

Резкая вспышка — последнее, что мне запомнилось.

* * *

Тишина. Кромешная темнота, невозможность дышать — это сперва немного напугало меня, но потом большинство чувств и ощущений вмиг вернулось. Вспышка, которая едва не ослепила меня, изрядно затянулась, но глаза быстро привыкли к свету. А наблюдал я плывущий в воздухе гигантский остров размером с два или даже три футбольных поля с густой зеленью, повторяющей неровный ландшафт, сверху и множеством свисающих корней, в которых запутались булыжники поменьше, снизу. Вокруг острова, словно планеты, вертелись камешки поменьше, хотя я на одном таком смог бы даже уверенно стоять.

Но самое главное — тяжёлый плотный воздух вокруг, которым, казалось, дышать невозможно. От чего бы так, если я без сознания или во сне? Или, может, меня кто-то наяву пытается придушить?

Снова сверкнула молния, отгоняя мысли прочь, а парящую в воздухе небольшую каменную платформу от этого начало вертеть, словно я на карусели.

Пока меня крутило, я мельком заметил какое-то движение в лесу ещё пролетающего гигантского острова. Вращение никуда не девалось, но и неприятных ощущений не появлялось. Впрочем, вскоре я потерял равновесие и полетел вниз, но, надо сказать, мечта идиота сбылась. В последний момент я смог рассмотреть силуэт, напоминающий человека, но с чешуёй, широким хвостом, когтистыми ногами и такими же когтистыми руками.

В последний момент даже показалось, что он протянул мне руку, но тогда же всё и закончилось.

Очнулся, сидя в том же кресле от грома в голове и попытался заорать, но то, что вырвалось у меня, мало походило даже на стон. Чувство такое, будто давеча перепил и попал в бурную уличную драку. Но после нескольких секунд я смог разобрать, что это просто очень громко кто-то орёт, а ещё через некоторое время я понял, что Вадис пытается сказать мне мысленно: «Просыпайся!». Голова моя сильно раскалывалась, и в ней что-то противно звенело, поэтому половину слов, которые «слышал» мысленно, я не разбирал. После такого резкого пробуждения сон мой исчез за доли секунды.

— А-а, что? — Конечно же, он напугал меня. — Вадис, что случилось?

— Наконец-то! — Прозвучал знакомый голос, и я открыл глаза. Они ещё плохо фокусировали изображение, поэтому увидеть хозяина голоса, я не мог, хотя точно знал, его.

— Я думал, ты на Ту Грань отправился!

— Мысли иногда материальны, — развёл я философию, пожав плечами. — Захотелось спать, или это запрещено?

— С улицы это выглядело иначе, — марн немного успокоился.

— Что-то случилось?

— А ты оглянись, — едко заметил он.