Обещание (ЛП)

Хотя обычно я нахожу это интересным внутреннюю работу популярной пиццерии, и что поставщик может «обвести вас вокруг пальца», но в данный момент я не собиралась отвлекаться даже на это.

— Я хочу получить назад свой телефон, — объявила я, и Бенни сосредоточился на мне.

— Детка… — тихо начал он.

— Нет, — оборвала я его. — У нас есть планы на сегодняшний вечер. Я тебе пообещала, и я сдержу его. Я не буду убегать. Но я выписалась из больницы, и у меня есть своя жизнь. Друзья, которые, вероятно, интересуются мной. Работа, с которой я уволилась, но при увольнении попала в больницу, у меня есть дела, их нужно сделать, клиенты, с которыми нужно связаться. А еще у меня есть новая работа. Они знают, что я пережила трагедию, теперь скорее всего думают, что я просто испарилась. Я должна им позвонить, отметиться, что жива и здорова, для этого мне нужен мой телефон. Я бы предпочла сделать несколько звонков. И, чтобы не навлечь на себя гнев старой леди Замбино, которая сейчас, я так думаю, в полном восторге от возможности продемонстрировать мне свое мастерство на дорожках, я буду звонить из боулинга.

Бенни выглядел явно несчастным, стоило мне упомянуть о новой работе.

Но он шокировал меня до чертиков, сказав:

— Он во внедорожнике. Я схожу за ним

— Правда? — удивленно хрипло спросила я, потому что, действительно, была шокирована, что он, черт побери, так легко сдался.

Он перестал выглядеть несчастным и стал выглядеть совершенно по-другому, мягко добавив:

— Да, милая. — Он снова сунул пончик в рот, схватил ключи, сунул их в карман, подошел ко мне, затем вынул пончик изо рта, прежде чем обхватить пальцами мое бедро и наклонил голову, коснувшись губами моей шеи. Поднял голову, посмотрел мне в глаза и прошептал: — Вернусь.

— Хорошо, — тоже прошептала я.

Он отправил в рот последний кусочек пончика и исчез за дверью, а я стояла и думала, оказывается все так просто.

Может мне раньше следовало попросить назад свой телефон.

Или позавчера попросить.

Я все еще думала об этом, когда Бен вернулся с моей сумочкой. Он не передал мне ее в руки. Отнес на стол, бросил на него, а потом подошел ко мне.

Очень близко и по какой-то причине я не отступила. Не отстранилась. Не пошевелилась.

Это означало, когда он поднял руку, чтобы обхватить сбоку меня за шею, и опустив голову, я стала для него полностью открытой.

А также это означало, когда прикосновение губ, которого я ожидала, стало чем-то большим, чем просто прикосновение его губ (он открыл рот, мой открылся одновременно, он юркнул языком внутрь) я смогла попробовать чудесный вкус пончика и Бенни.

Отчего желудок ухнул вниз.

И почти до того, как мой желудок стал ухать вниз, его губы и язык исчезли. Зато пальцы продолжали удерживать меня за шею, а глаза смотрели в мои, он прошептал:

— До вечера, детка.

— До вечера, — на автомате прошептала я.

Его глаза улыбались. Пальцы сжались. Затем он отпустил меня и вышел за дверь.

Я стояла на его кухне, уставившись на дверь, понимая, что вот такие прощания, когда ему нужно пойти на работу, могли бы стать постоянными в моей жизни.

Бен, отправившийся в ресторан, чтобы проконтролировать своего поставщика, не облапошил ли тот его, сжимающий мою шею, проводящий языком у меня во рту, отчего у меня во рту остался вкус Бени и пончика, и я, смотревшая, как он выходит за дверь с «До вечера, детка», говорило о том, что мы встретимся вечером.

И я стояла на кухне Бенни, уставившись на дверь, понимая, что очень хочу такой жизни. И было совсем невыносимо понимать, насколько сильно я ее хотела. Я хотела такой семьи и такой жизни буквально с детства. И я хотела этого еще больше, думая, что у меня может быть такая жизнь с Бенни.

Но боль пришла, когда я вспомнила, что у меня этого никогда не будет.

Размышляя об этом, я услышала, как открылась входная дверь и миссис Замбино крикнула:

— Франческа Кончетти! Шевели ногами! Мы должны забрать Филлис, и я не хочу опаздывать!

Я сделала глубокий вдох.

Затем взяла свою сумочку, заглянула, зарядное устройство было на месте, потому что, Бог свидетель, после нескольких дней отправиться в боулинг без зарядки, называлось бы — облажалась по полной, поэтому крикнула:

— Иду, миссис Замбино!

* * *

Я сидела в кресле в боулинг-клубе и наблюдала, как миссис Замбино пускает свой мяч в полет. Мяч быстро покатился по дорожке, затем немного в бок и бац! Мяч с такой силой врезался в кеглю, что она отлетела на другую полосу, и вышел сплит.

Я вскочила со стула, подняв руки, не обращая внимания на немаловажный укол боли в ране, и крикнула:

— Вперед, Замбино!

Она и вся ее компания, когда кто-то получал сплит, что случалось часто, разворачивались от дорожки и мгновенно начинали трясти задницей, с поднятыми вытянутыми руками, покачивая предплечьями, скандируя:

— Вау, вау, вау.

Все ее подружки исполняли один и тот же танец и пели, когда выбивали сплит с двойным хлопаньем «дай пять».

Она подошла ко мне, и ее радостный взгляд стал суровым.

— Франческа, сядь, — рявкнула она.

— Вы зажигаете, — воскликнула я ей.