Обещание (ЛП)

В соседней комнате мадам Помфри суетилась вокруг своих пациентов. Особое внимание она уделяла бледному мужчине на дальней кровати, чья высокая температура не просто настораживала — пугала. Его одежда и длинные чёрные волосы прилипали к горячей влажной коже, он весь покрылся холодным потом, ворочался и бормотал что-то невразумительное. Он много стонал, повторял «нет» и «пожалуйста», и она вроде бы слышала имя «Джеймс» и что-то, что звучало как «крыса». Но большую часть она попросту не могла разобрать.

И вдруг в противоположной стороне комнаты раздался стон. Она обернулась и увидела, как Ремус Люпин потянулся и медленно открыл глаза. Она подбежала к его постели, пощупала пульс и помахала у него перед глазами светящейся волшебной палочкой. Он зажмурился.

— Мистер Люпин. Как хорошо, что вы снова с нами. Как вы себя чувствуете? Вы помните, что произошло?

Ремус нахмурился и моргнул.

— Где я? — промямлил он.

Мадам Помфри многозначительно глянула на него.

— Вы находитесь в доме покойного Альфарда Блэка в Краю Озёр. Вы помните, как вы здесь очутились?

Ремус слабо кивнул головой.

— Гарри, — сказал он, пытаясь осмотреться. Но он видел только стены, дверь и — стоп, Помфри? Как она здесь оказалась? — Сириус, — простонал он. — Что случилось? Гарри… он нашёл его? Где Сириус?

— Всё в порядке, не волнуйтесь, — мягко ответила ему мадам Помфри, стараясь успокоить. — Гарри спит в кровати рядом с вашей. Через пару дней он будет здоров как огурчик. Скорее всего, он просто простудился.

— А Сириус? — спросил Ремус.

На секунду мадам Помфри заколебалась.

— Его лихорадит. Посмотрим, как он… перенесёт ли он эту ночь.

Ремус сглотнул образовавшийся в горле ком.

— Что вы имеете в виду? — прохрипел он. — Он же… он не… всё не может быть так серьёзно!

Старшая ведьма сочувственно взглянула на молодого мужчину, за которым ей так часто приходилось приглядывать, пока он был школьником.

— Ничего пока не могу обещать. Это зависит от его способности и желания бороться, а вы ведь и сами понимаете, что сейчас он очень слаб.

Ремус тяжело опустил голову на подушку. Его глаза округлились, сердце бухало в груди.

— Он спас мне жизнь, — прошептал он. — Сегодня он спас мне жизнь.

Кровать скрипнула; на одеяло надвинулась тень. Ремус поднял взгляд и увидел перед собой обеспокоенное лицо Альбуса Дамблдора.

— Здравствуйте, Ремус. Рад, что вы очнулись.

— Альбус, — Ремус смотрел Дамблдору в глаза, не мигая и не отводя взгляда; голос его сразу же стал твёрже. — Пожалуйста, не вызывайте пока авроров. Мне кажется, мы многого не понимаем и многое понимаем неправильно. Я не могу это объяснить, но… то, как он поступил — зачем бы ему это? Он… — Дамблдор вздохнул, и Ремус оборвал свою речь. — Что? — спросил он ещё более взволнованным голосом.

В дверях кашлянули. Ремус посмотрел туда и увидел серьёзное лицо Кингсли Шеклболта. Он снова встретился взглядом с Дамблдором, пытаясь понять, верны ли его худшие подозрения.

— Не хотелось бы вас огорчать, но министерство уже в курсе ситуации. Я планировал выслать подкрепление через Кингсли, но слова Минервы достигли ушей Скримджера. Он уже был здесь со своими авторами и вернётся к утру. Боюсь, что скоро министр тоже узнает обо всём случившемся.

— Скримджер, конечно, не фанат Фаджа, но он не станет рисковать своим положением, — кивнул Кингсли. — А значит, проинформировать министра — его прямая обязанность.

— Поэтому нам нужно знать, что произошло, чтобы у нас было чем оперировать, — пояснил Дамблдор. — Это очень серьёзное дело с неизвестным исходом, поэтому действовать нужно обдуманно.

Мадам Помфри вернулась в комнату и протянула Ремусу сперва Бодроперцовое зелье, затем чашку сладкого чая. Ремус разом выпил лекарство, сморщился, когда из его ушей повалил дым, и сделал глоток чая, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Ему было очень неловко осознавать, что на него глядят все присутствующие.

— Как я его нашёл, говорите? Долгая история, когда со всем разберёмся, обязательно расскажу; самое главное, что… Я знаю, я уже говорил это, но я просто уверен, что мы что-то упустили, или не понимаем, или… — глаза Ремуса почти умоляли. — Я не знаю, — беспомощно сказал он, — я не могу это объяснить, но это совсем не то, чего я ожидал! Он спас мне жизнь, Альбус! Совсем как раньше… — он умолк, пытаясь подобрать такие нужные слова и ответы. — И он заботился о Гарри. Он сказал, что забрал ребёнка, потому что дома его обижали! Он сказал, что они его били, морили голодом, говорил что-то про рубцы от ремня… Я не знаю, возможно, он сошёл с ума и рассказывал о собственном опыте, но… он совсем не вёл себя, как матёрый убийца. Даже когда я сообщил ему, что всё кончено, что он вернётся в Азкабан, он волновался только о Гарри! И потом, он спас мне жизнь, Альбус! Зачем бы это ему? — из глаз Ремуса хлынули слёзы. Он попытался сморгнуть их. — Он мог просто дать мне утонуть и сбежать. Что, если мы просто чего-то не замечаем? Что, если… — он замолчал, внезапно заколебавшись.

— Если что, Ремус?