Обещание (ЛП)

Я взяла поднос и начала подавать. И рассматривала это как карму. Кроме того, она мне нравилась.

Лучше всего создавать эмоциональный долг у людей, которые тебе нравятся, потому что зачем делать это с теми, кто тебе не нравится? Кто захочет оставаться здесь, чтобы собрать?

Я вернулась домой в полдень с едой на одежде и глубоким удовлетворением, которое пришло от осознания того, что твои клиенты были не единственными сумасшедшими.

Моя машина подъехала к дому, и Макс выскочил поприветствовать меня. Я погладила его, и он обслюнявил меня, а затем помчался вокруг дома, чтобы погонять невинных тварей по лугу.

Я собралась зайти в дом, но остановилась. Финн был внутри и играл на гитаре.

Я остановилась и прислушалась. Насыщенная и призрачная мелодия доносилась до меня, когда я стояла в тёплом полуденном воздухе. Я не знала мелодии. Она звучала как полная импровизация, созданная по мотивам какого-то основного блюзового ритма. Она была сексуальной, тёмной и с грубыми краями, одновременно простой и сложной, с длинными ритмами и сложными рифами, настолько проникновенной, что казалась почти благоговейной. Знойная молитва. Я стояла и позволяла его музыке литься на меня, как силе природы, спускающейся сквозь сине-золотой летний день.

Музыка была в Финне. Внутри него, в глубине, и двигалась сквозь него, как река. Её можно было почувствовать в каждом звуке и ноте.

Проклятье. Он был очень, очень хорош.

Мне нужно быть такой же.

Я подозревала, что это не произойдёт во время мероприятия Сэндлер-Росса.

Именно поэтому мне было так приятно осознавать, что Финн находился внутри, создавал эту музыку и ждал меня.

В доме было прохладно из-за тени огромного дуба, вентилятора над головой и речного бриза, проникающего через открытые окна. Финн сидел на диване, гитара лежала у него на коленях. Он был босиком, в выцветших джинсах и свободной чёрной футболке. Он не брился, и линия его челюсти была тёмной и шершавой. Он играл, закинув одну лодыжку на колено.

— Привет, — сказал он, подняв глаза и продолжив играть.

— Все ушли? — спросила я и наклонилась, чтобы расшнуровать ботинок.

— Все ушли.

— Хорошо. Мне нужно отдохнуть.

— Точно.

Серебристо-стальная песня изменилась, стала медленнее и больше похожей на блюз. Я держалась за спинку кухонного стула и снимала ботинки, пока он смотрел.

— Красивые ботинки, — сказал он.

— Да. — Четыреста долларов, и они того стоили. Поскольку были удобными и выглядели великолепно. Кроме того, это были «Fluevog».

— Это «Fluevog», — сказал я ему.

Он сделал паузу в своей игре.

— Guten tag.

Я рассмеялась.

— «Gesundheit. Fluevog». Это название обувной фирмы.

— А у всех твоих вещей есть название, Джени? Твои простыни, обувь, одежда?

— Да, Финн, — терпеливо ответила я. — У твоей одежды тоже есть имена. Шляпа, рубашка, брюки.

— Продолжай. — Он провёл большим пальцем по струнам, и раздался стальной каскад нот.

Я усмехнулась, потянувшись вниз, чтобы расстегнуть второй ботинок.

— Тебе нужны ковбойские сапоги, — сказал он мне, а я ответила.

— Мне совершенно не нужны ковбойские сапоги. Зачем они мне?

— Потому что в них будет удобно, и ты будешь выглядеть чертовски сексуально.

Хм. Он был прав.

Я сняла второй ботинок и подошла к нему. Он посмотрел на мою рубашку более внимательно.

— Какая-то свадьба. — Я встала перед ним, и он дотронулся указательным пальцем до одного из пятен на моей рубашке. — Драка за еду?

— Я помогла Кэти. Она мне нравится.

Он ущипнул меня за рубашку и притянул к своему рту.

— Не думаю, что ты ей нравишься.

Мы поцеловались, и он стал возбуждать меня, положив одну руку мне на бедро, другую — на шею, его язык хозяйничал в моем рту, пока я просто не сдалась и не опустилась на него, поставив колени по обе стороны от него, гитара неуклюже расположилась между нами.

Когда мы оторвались друг от друга, у меня перехватило дыхание.

— Хм, — сказала я. — Думаю, я буду чаще драться за еду.

Его ответная улыбка была доброй. Он положил ладони мне на колени.

Я потянулась вниз и коснулась грифа гитары между нами, неловко перебирая струны.

— Ты серьёзно хотел научить меня играть?

— Конечно. Если ты действительно хочешь научиться.

— Очень. Мне понравилось слушать, как ты играешь, ещё на улице. — Его взгляд стал более оценивающим.

— Правда? — я кивнула.

— Это было похоже на молитву. — Он выглядел ошеломлённым. — Сексуальная молитва. — Он усмехнулся.

— Джейни, у тебя отличное видение вещей.

— Да. Орехи. Я знаю. Но ты молишься своей музыкой, Финн. Я никогда не слышала ничего подобного. Это потрясающе.

— Ты думаешь? — подо мной его бёдра сдвинулись, как будто его тело не могло сдержать движения. Его голова наклонилась в сторону.

Я решительно кивнула.

— Я знаю. Ты подключён. — Я снова заиграла на гитаре.

— К чему?

Я покачала головой.

— Я не знаю. — По какой-то причине слова прозвучали гораздо мягче, чем я предполагала. Наши глаза не отрывались друг от друга. Я не знала, что именно испытывал Финн. Только то, что это было глубоко и проникновенно, как океан, и что я даже не была близка к этому.