Обещание поцелуя

— Тогда отправимся, как только ты будешь готова.

Через полчаса они встретились в холле — она в амазонке для верховой езды, он в высоких сапогах и куртке. Они вышли через боковую дверь, пересекли лужайки, нагибаясь под голыми ветвями дубов, и вышли на дорогу, ведущую к конюшням.

Себастьян предупредил конюха заранее, и лошади их уже ожидали: огромный серый гунтер для него и резвая гнедая для нее. Он помог ей сесть на лошадь, затем вскочил в седло своего жеребца. Огромное животное в нетерпении било копытом и фыркало, а гнедая гарцевала и трясла головой.

— Вперед? — Себастьян улыбнулся.

Хелена засмеялась — первая положительная реакция после страшного письма Фабиана — и тронула кобылу. Лошадь сначала заартачилась, но быстро успокоилась, почувствовав, что ею управляет умелый наездник. Улыбаясь про себя, Хелена устремила взгляд вдаль.

Несмотря на декабрь, день выдался ясным и солнечным, хотя в воздухе чувствовалась морозная свежесть. По небу плыли легкие облака, заслоняя зимнее солнце, и, однако, было приятно скакать по заснеженным полям, пустым и пожухлым, тронутым уже рукой зимы. Здесь царил первозданный покой. И Хелена тоже начала успокаиваться.

Она стала ездить верхом, как только научилась ходить. Правда, сначала ей пришлось научиться уверенно держаться на пони.

Езда немного взбодрила ее, и она вертела головой во все стороны, любуясь природой и наслаждаясь прогулкой. Кобыла была податлива и легка в управлении. Они ехали молча, погруженные в свои мысли.

Вскоре им пришлось преодолеть подъем. За ним простиралась плоская равнина, сливавшаяся с горизонтом. Ничего подобного она раньше не видела, но Себастьян не останавливаясь мчался вперед.

Торная тропа вилась между двумя полями. Они сначала скакали по ней, затем выехали на пастбище и перешли на легкий галоп. Хелена присмотрелась и вдруг поняла, что пастбище было мокрым, заболоченным, но это не было настоящим болотом. Хелена бесстрашно следовала за Себастьяном, и ветер играл ее волосами.

Благодаря новизне ощущений тяжелый камень, лежавший на сердце, становился все легче, пока не исчез совсем.

Над ними простиралось широкое небо, в ушах свистел ветер. Крики жаворонков и уток вплетались в музыку стука копыт.

Неожиданно впереди показался ров, и лошади легко преодолели его. Себастьян посмотрел на Хелену, она встретила его взгляд с улыбкой.

— Здесь совсем как дома! — воскликнула она.

— Дома?

— У нас в Камерале. Ну, пусть не совсем так, но очень похоже. — Она раскинула руки в стороны. — У нас, как и здесь, небо просторное и чистое. И везде болота.

— Многие считают это место слишком диким. Краешком глаза она увидела, что он улыбается.

— А обитатели здесь тоже слишком дикие, чтобы соблюдать приличия?

Он рассмеялся в ответ.

Ей было легко сдерживать свой страх в это прекрасное утро. Точно так же она чувствовала себя на диких просторах Камераля, когда еще была свободной. То же чувство свободы охватило ее и сейчас.

И даже позже, когда усталые, но веселые, они вернулись в конюшни, ей удалось усилием воли ограждать свой мозг от черных мыслей о Фабиане. Она все еще улыбалась, когда они подходили к дому.

Они вошли внутрь через боковую дверь. Хелена перешагнула через порог и остановилась, удивленная, оказавшись в уютной гостиной, а не в коридоре, как она предполагала. Дверь закрылась за ее спиной, она обернулась и оказалась в объятиях Себастьяна.

Объятия были легкими и нежными. Он обнимал ее как дорогую вещь, с которой не хотел расставаться.

Наклонив голову, Себастьян приподнял ее подбородок.

Практика, как известно, приводит к совершенству. Это очевидный факт, по крайней мере, в данном случае. Их губы уже знали друг друга — соприкасались, терлись, затем с самоуверенной фамильярностью слились. Напряжение все возрастало. Она колебалась и в какой-то момент даже отстранилась, сознавая в то же время, что не знает, куда спрятаться от его проницательного взгляда.

Хелена медленно раздвинула губы, соблазняя Себастьяна, пробуя его и торжествуя — медленно завлекая.

Просто поцелуй. Ничего больше, и, однако, в слиянии их губ, в сплетении языков таилось обещание. Оно было и в том, как их тела тянулись друг к другу, мягкое к твердому, бедра к бедрам, грудь к груди.

Она брала — он давал; он выдвигал требования — она с радостью подчинялась ему. Страсть, просыпалась, росла, захватывая их целиком, желание расправляло свои крылья. Тепло, удовольствие, сладкое острое желание — все это было здесь, рвалось наружу, но пока сдерживалось опытной рукой. Мучительное ожидание…

Насколько могущественным может быть поцелуй?

Достаточным, чтобы заставить их трепетать, страстно желать большего — и вдруг через их затуманенное сознание прорвался звук гонга, призывающего на ленч.

Их взгляды встретились, дыхание сплелось, они снова поцеловались, прижавшись друг к другу, перед тем как разойтись на короткое время.

Он держал ее, пока она не заверила, что твердо держится на ногах. Потом нехотя отпустил и развернул к двери.

— Увидимся позже, малышка.