Обещание страсти

— Эта мамочка Бенджамин… она звонила прошлой ночью… после приема у Ломбардов… Она сказала, что… что… я пью… алкоголичка… что… дети… меня нельзя допускать… дети… и Билл… Билл… — Она еще раз глубоко вздохнула, подавляя рыдания, а потом согнулась пополам в приступе тошноты.

— И Билл с тобой разведется? Тиффани кивнула. Кизия смотрела на нее, ощущая страх.

— Ради Бога, Тиффани, успокойся, она же не может заставить Билла развестись с тобой. Он взрослый человек и сам соображает, что ему делать.

Тиффани покачала головой и посмотрела на нее опухшими от слез, пустыми глазами.

— Ты не знаешь… Это правда, настоящая правда… Он всю свою жизнь… зависит… от нее… И дети… они правы… он… она может… если он захочет…

— Нет, не захочет. Он любит тебя. Ты его жена.

— А она его мать.

— Ну и что из этого, черт побери! Приди в себя, Тиффани. Он вовсе не собирается разводиться с тобой. — Внезапно Кизия замолчала, засомневавшись в собственных словах. А вдруг все как раз наоборот и он намерен развестись? Вдруг он связывает с этим разводом надежды на будущее? Привязан ли он к Тиффани настолько, чтобы пожертвовать ими? Посмотрев на нее, Кизия поняла, что ее размышления недалеки от истины. Мама Бенджамин все держала в своих руках. — А что насчет детей? — спросила она, но по глазам Тиффани уже поняла, в чем дело.

— Она… она… они… — И снова мучительные рыдания согнули ее тело. Пытаясь их сдержать, Тиффани судорожно комкала в руках покрывало. — Она забрала… забрала их… прошлой ночью… после приема у Ломбардов… и… Билл… Билл… В Брюсселе… Она сказала… О Боже, Кизия, кто-нибудь, помогите мне… — Ее голос стал похож на последний хрип умирающего. Кизия вдруг обнаружила, что стоит в противоположном конце комнаты. Наконец она собралась с силами и медленно, мучительно медленно подошла к подруге. Прошлое возвращалось к ней. И у нее появилось страстное желание отхлестать по щекам эту опустившуюся, сломленную девчонку, сидевшую на ее кровати, схватить ее, вытрясти из нее душу… О Господи, только не это… Пусть она замолчит…

Кизия остановилась прямо перед Тиффани и заговорила. Слова, казалось, идущие из самой глубины ее сердца, медленно слетали с губ.

— И после этого ты так по-свински напилась, черт тебя побери… Но зачем… зачем? — Она села на кровать рядом с Тиффани. Женщины крепко обнялись и заплакали. Годы будто повернулись вспять. Кизии показалось, что это Тиффани утешает ее, а не наоборот. Безвременье наступило в этом кольце рук. Такие же руки поддерживали Кизию раньше, и все эти слова уже звучали тогда, двадцать лет назад. Ну почему опять?

— Господи, я… я очень сожалею, Тиффи. Все это напомнило мне прошлое, мучительное прошлое. — Кизия посмотрела на подругу и увидела, что та устало кивнула. Сейчас она выглядела более трезвой, чем час назад, а может быть, и последние несколько дней.

— Я понимаю, Кизия, и сожалею, что так получилось. Я всем вокруг приношу только горе. — Слезы все еще капали из ее глаз, но голос звучал почти нормально.

— Нет, что ты, совсем нет. Я сочувствую тебе. И миссис Бенджамин, черт бы ее побрал с ее дурацкими разговорами… Я понимаю, это слишком тяжело. А что ты собираешься делать?

В ответ Тиффани только пожала плечами.

— Разве ты не можешь с ней побороться за Билла? — Обе хорошо знали, что не может, если только характер Тиффани в корне не изменился за одну ночь. — А если тебе лечь в клинику?

— Да, можно, конечно. Но когда я выйду оттуда, мне уже не увидеть детей, она не отпустит их от себя. И неважно, насколько трезвая я буду тогда. Она отняла мою душу, Кизия, мое сердце, моих… — Тиффани снова закрыла глаза. На ее лице появилось выражение нестерпимой боли. Кизия опять обняла ее. Тиффани даже в шубе казалась такой тонкой и хрупкой… Что можно сказать ей сейчас? Чем утешить? Похоже, она уже все потеряла. И сама это прекрасно понимала.

— Почему бы тебе не прилечь и не попытаться заснуть?

— А потом что?

— Ты можешь принять ванну, поесть что-нибудь, а затем я отвезу тебя домой.

— И что после? — Кизия почувствовала, что ей нечего сказать в ответ. Она отлично понимала, о чем спрашивает Тиффани. Но та вдруг поднялась и, пошатываясь, подошла к окну. — Думаю, мне пора.

Она смотрела в окно и, казалось, видела там что-то очень далекое и недоступное. К своему стыду, Кизия ощутила облегчение. Она упрекала себя за бессердечие, но ничего не могла с собой поделать. Она хотела, чтобы Тиффани исчезла из ее дома. Исчезла до прихода Люка, до того, как успеет что-нибудь сказать и снова вызовет тот мгновенный ужас в ее груди. Да, пусть Тиффани поскорее уйдет. Она и так уже достаточно напугала Кизию и заставила сильно поволноваться — своего рода призрак, новое воплощение Лайэн Холмс-Обри Сен-Мартин. И к тому же ее состояние… Кизия не стала задерживать Тиффани.

— Если хочешь, я отвезу тебя домой. — В глубине души ей совсем не хотелось это делать.

Тиффани отрицательно покачала головой, гля-ля на Кизию с мягкой улыбкой, и снова повернулась к окну. Потом еще раз тихонько покачала головой.