Обещания и Гранаты (ЛП)

Ее бедра вращаются тем быстрее, чем быстрее я двигаюсь в ней, отчаянно нуждаясь в частичке эйфории, которую могу дать ей только я. Скользнув руками вверх по моей груди, она вцепляется в мою шею, крошечные уколы боли заставляют меня в восторге дернуться вперед, когда я чуть не падаю в театральное кресло.

— Черт, — ругаюсь я, отрывая свой рот от ее.

Делая шаг назад, я опускаюсь на колени, состояние грязного пола даже не беспокоит, когда я оказываюсь на одном уровне с ее блестящей киской. Я ныряю вперед, нуждаясь хотя бы раз попробовать ее на вкус, прежде чем что-то пойдет дальше, втягиваю одну губу в рот, прежде чем отстраниться.

— Думаешь, ты сможешь удержаться на сидении? — спрашиваю я. Мой голос такой хриплый, такой чертовски нуждающийся, что его почти не узнать. Она сдвигается, кладет локти за спину и кладет задницу на подлокотник, откидываясь назад, чтобы дать мне лучший обзор. — Раздвинь ноги, малышка. Я хочу увидеть, насколько ты чертовски зла.

Она молча повинуется, приподнимая бедра и раздвигая ноги. У меня перехватывает дыхание, запах ее возбуждения проникает в мой мозг, и я никогда не хочу забывать об этом, пока жив. Я наклоняюсь, поднимаю нос вверх по внутренней стороне ее бедра, вдыхаю, пытаясь запечатлеть всю сцену в своей памяти.

— Как думаешь, кто — нибудь может видеть? — тихо спрашивает она, и я поднимаю взгляд, когда мой язык находит ее шрам — мой шрам — и скользит по искалеченной коже.

Впиваясь зубами в ее плоть, я наслаждаюсь тем, как она бьется в конвульсиях, желая, чтобы я мог разлить ее манеры и звуки по бутылкам и выпить их. Сделай их частью меня.

— Хочешь, чтобы они увидели? — спрашиваю я, мое дыхание касается ее киски, рот всего в миллиметрах от нее.

Она смотрит на меня сверху вниз, скручивая и разжимая губы, прежде чем слегка кивнуть. Мурашки расцветают на ее коже, как крошечные цветы, весенний цветок только для меня, посылающий всю мою кровь на юг.

— Конечно, ты хочешь. — Я придвигаюсь ближе, проводя кончиком языка по ее шелковистой плоти, наслаждаясь вкусом. — Моя жена хочет показать всем, какая она маленькая шлюха, не так ли?

— Я хочу, чтобы она знала, — говорит она тихим голосом, запуская пальцы в мои волосы. — Я хочу, чтобы она знала, что это совсем не похоже на то, что было у тебя с ней. Что она не может заставить тебя кончить так, как я.

— Черт, — стону я, ее ревность — провод под напряжением к моему члену, заставляющий мое зрение затуманиваться. Поднимая большие пальцы, чтобы раздвинуть ее, я облизываю ее вверх и вниз по всей длине, посасывая и покусывая, избегая ее любимого места до самой последней секунды. — Похотливая маленькая сучка. Ты хочешь заставить маму ревновать?

— Пожалуйста, — хнычет она, покачивая бедрами, прося большего.

Скользнув руками под ее бедра, я слегка приподнимаю ее, впиваясь пальцами в плоть ее задницы, прежде чем погрузиться в свой пир.

Ее голова немедленно откидывается назад, пальцы царапают кожу моей головы, когда они крутят и тянут, пытаясь прижать меня еще ближе. Мой язык чередуется между легкими кругами и четкими восьмерками, щелкая, облизывая и массируя, пока ее бедра не затрясутся.

Они сжимаются, закрывая мои уши, так что все, что я могу слышать, — это собственная кровь, бегущая между ними, мое сердце колотится в горле, и я удваиваю свои усилия, прижимаясь ртом к ее губам и сильно посасывая.

— О, черт, — стонет ее приглушенный голос, такой громкий, что я уверен, что все вокруг нас это слышат.

— Посмотри на меня, — приказываю я, мой рот вибрирует на ее коже. Я опускаю руку вниз, просовывая два пальца в ее мокрое лоно, сворачиваясь калачиком, пока ее спина не прогибается. — Ты никогда не смотришь куда-то еще, когда кончаешь мне на язык, малышка. Глаза на мне, и мое имя на этих прелестных губах.

Она сопротивляется, кусая губу, когда я снова погружаюсь, добавляю третий палец, вхожу, пока она не напрягается, ее внутренние стенки трепещут вокруг меня.

Я чувствую ее пульс в своей груди, дрожь ее мышц в моих костях, но она отводит взгляд, и все, что я вижу, — это остающаяся боль.

— Подожди, — говорю я, чувствуя, как ее оргазм накатывает, как будто она хочет все отпустить, но оно еще с трудом выходит из головы. Залезая свободной рукой в карман костюма, я быстро вытаскиваю свой карманный нож.

Тем же карманным ножом, которым я воспользовался на ней несколько месяцев назад, поставив на ее коже свой первый инициал, как будто я уже тогда знал, какое значение она будет иметь для меня.

Я открываю его, наблюдая за ней в поисках признаков беспокойства или нежелания, но, как и в прошлый раз, когда я осторожно прижимаю лезвие к ее бедру, все, что оно делает, — только возобновляет огонь в ее глазах.

Продолжая поглаживать другой рукой, я вонзаю кончик ножа в ее кожу, останавливаясь на самую короткую секунду, ожидая.

Она сжимается вокруг меня крепче, малейшее движение ее бедер говорит мне все, что мне нужно знать.