Обещания (ЛП)

Хотя слова Сливена звучали грубо, Анакин чувствовал что-то, что было за ними — забота, которой он не ожидал от него. В конце концов, Люди Песка, известные также, как Тускенские Рейдеры, прославились за своё агрессивное, жестокое поведение. Было известно, что они часто нападали на поселения фермеров-влагодобытчиков на Татуине, чтобы грабить и убивать их, и много раз убивали их. Анакин задавался вопросом, не могла ли Тахири именно так очутиться среди этих людей. Может быть, именно они напали на её поселение, и убили её родителей.

Анакин отодвинул от себя эту мысль. Было слишком ужасно думать, что Тахири, возможно, прожила большую часть жизни с людьми, которые убили её родителей.

— Анакин, поздоровайся с моим бантой, — Тахири похлопала его по плечу.

Анакин подошел ближе к трехметровому существу.

— Его зовут Бангор, — начала Тахири.

Сливен внезапно разразился целой вереницей ворчаний.

— Сливен сказал, чтобы мы не давали имена своим бантам. — Тахири обернулась к вождю.

— Но я назвала, — она ответила на Базовом.

Ах.

— Ох, Сливен понимает Базовый, хотя я не знаю, где он этого набрался. Но он притворяется, что он не понимает, так что я обычно говорю на его языке, — медленно обьяснила Тахири, так, чтобы она могла убедиться в том, что Сливен понял её слова. Рейдер ничего не ответил. Стоя позади Тахири, Анакин смотрел на банту. Он читал о том, как Песчаные Люди используют их, как верховых животных, и что они могут выживать в пустыне неделями без пищи и воды. Он подошёл, и погладил шкуру существа. Бангор обратил свои большие карие глаза на него, деликатно взмахнув длинными ресницами.

— Бангор сирота, как и я, — сказала Тахири. — Его нашли, когда он блуждал один в пустыне, вскоре после того, как меня подобрал Сливен.

В этот момент Рейдер отчаянно зарычал.

— Сливен зол, — обьяснила Анакину Тахири. — Он говорит, что я не сирота. Он сказал, что я Рейдер, и что мы и так потратили лишнее время, и должны вернуться к племени до темноты. — Тахири, нахмурившись, взглянула на Сливена, после чего мягко свистнула Бангору. Банта встал на колени, и она взобралась на его спину. Тогда она спустилась к Анакину, и помогла забраться позади неё. Банта мягко поднялся на ноги. Сливен усадил Тионну за собой. Он пролаял приказ, и банты унеслись от предместий Мос Айсли, прямо в пространство пустыни, выглядевшей бесконечной.

Анакина всё это время переполняло чувство, что они с Тахири едут навстречу неведомой опасности.

Они странствовали так уже несколько часов. Анакин чувствовал высокую температуру солнц-близнецов Татуина, лучи которых били по его непокрытой голове. Тахири подняла воротник своего оранжевого комбинезона, пытаясь защитить лицо от дующего песка. Песок из пустыни лез в рот и ноздри Анакина. От песка невозможно было избавиться. Анакин задался вопросом, не это ли чувствовали юные духи, запертые в шаре. Он надеялся, что нет.

Часом позже, Сливен передал джедаям-ученикам немного ткани, чтобы они смогли обернуть свои головы ими, и две пары защитных очков. Тахири отказалась от всего этого, взяв для себя только ботинки. Она была в затруднении, это Анакин понял. Его друг чувствовала себя неловко. Тахири думала, что ей легко дастся решение остаться в академии. Но раз уж она здесь, решить эту проблему будет сложно.

Ни один из них не проронил ни слова во время путешествия. Сливен вел группу, но не промолвил за время путешествия ни слова.

— Здесь всегда так тихо? — не выдержал, и шепнул Тахири Анакин.

— Да, — она ему ответила. — Теперь понимаешь, почему я говорю так много. За все годы, прожитые мной здесь, я не думаю, что сказала больше, чем в один день в Академии. И не думай, что я не пыталась, — добавила со смехом Тахири. — Но единственный из них, кто когда-либо говорил со мной — действительно говорил, когда я выучила их язык — это Сливен.

— Он сейчас не говорит, — заметил Анакин.

— Он должен, — сказала Тахири. — Он должен, потому что он — причина, по которой я здесь. Сливен — вождь племени, но он больше, чем просто вождь. Он и есть тот, кто нашел меня. Песчаный Народ — кочевники, передвигающиеся маленькими племенами по суровой пустыне. Они эксперты во всём, что касается выживания здесь, и еще они очень практичны. Слабого здесь оставляют умирать. Лишь сильный, кто может о себе позаботиться, часть племени. И внешники, любые внешники, не заботят их. Особенно дети, что не принадлежат к племени.

— Но ты чужая, приёмыш, — парировал Анакин.

— Да, — глухо сказала Тахири. — И только из-за этого Сливен взял меня в племя. Чтобы позаботиться обо мне единственным способом, он знал, как… Я не росла с отцом и матерью, как ты, Анакин. Но Сливен был мне как отец, всё время, сколько я себя помню. Он учил меня, как искать в мусоре продовольствие и воду, как обучать банту, и ездить на нём верхом. И как бороться этой палкой, гадердаффи. — Сливен знает, что, если я захочу остаться в академии, племя откажется снова меня принять. Я думаю, что если я вернусь, чтобы сказать о моём решении, было способом Сливена дать мне один, последний шанс остаться с племенем, и с ним.