Обещания (ЛП)

Он проверял распознаванием лиц человека с Рубио. Скорее всего, мы поговорим наедине. Если он приведет сюда другого человека, Рид станет видимым. Если МакФадден войдет один, Рид останется незамеченным.

Все эти годы я встречался с Рубио, а он — со мной. Как сказала моя мать на прошлой неделе, мой отец даже ходил к нему после того, как Дэниел МакКри был убит. Мы можем не любить друг друга и не доверять, но были времена, когда наша объединенная сила была лучше, чем любой из нас в одиночку. Это не значит, что мы не убьем друг друга в одно мгновение, мы это сделаем. Такова была наша жизнь, граница законности, тонкая грань между властью и злом.

Кроме того, мы оба добились значительных успехов в наших более законных начинаниях. По этой причине было важно держать нашу преступную деятельность в тени. Однако, если произойдет еще одно нападение на кого — то, связанного с Аранией, я был готов отодвинуть завесу.

У нас был человек у двери, и мы сняли комнату по соседству. Я не позволю больше, чем одному постороннему войти с МакФадденом или ждать снаружи. Если понадобится, в соседней комнате будут еще люди. Наличие нескольких головорезов за дверью вызвало тревогу у Службы безопасности отеля.

Мы оба выпрямились, когда раздался стук в дверь. Кивнув мне, Рид взял ноутбук и направился в спальню, закрыв за собой дверь.

Через несколько секунд Дерек, служащий у двери, открыл главный вход, а я встал. Толкнув дверь, Рубио вошел один.

— Спарроу, я не один.

Он оглядел комнату. Я был единственным, кого можно было увидеть.

— Я подумал, мы могли бы обсудить этот вопрос наедине.

Он кивнул.

— Он может подождать снаружи с твоим человеком.

Рубио МакФадден, почти на тридцать пять лет старше меня, с тех пор как я был мальчишкой, сильно похудел. Правда, теперь я был выше, а он определенно ниже. Его когда-то темные волосы теперь были белее, а его когда-то подтянутое тело потеряло свои очертания. Короче говоря, Рубио МакФадден постарел. Если бы мой отец был еще жив, мне хотелось бы верить, что он постарел бы лучше. Если бы он был жив, то был бы на год старше Рубио.

Если бы мой отец был еще жив, на этой встрече присутствовал бы он, а не я.

Мой отец мертв.

— Присаживайся, — я указал на большой овальный обеденный стол.

Прежде чем сесть во главе стола, он оглядел комнату и выглянул в большие окна.

— Это очень необычно. Когда был жив твой отец…

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать моего отца.

— У него было больше приличий, чем устраивать засаду…

Я рассмеялся, снова прерывая его, и сел, прислонившись спиной к стене, чтобы видеть все комнаты.

— Мой отец мертв, но он определенно не отличался благопристойностью. А теперь давай двигаться дальше. Я с трудом верю, что это я устроил тебе засаду, Рубио. Держись подальше от Арании. Я ясно дал это понять в клубе. Возможно, Хиллман не передал эту информацию.

Он откинулся на высокую спинку стула и покачал головой.

— Думаю, ты ошибаешься, сынок. Я был здесь, в Вашингтоне.

Я не был его сыном и не оценил игру власти, но это не было моей заботой в данный момент.

— Я знаю, где ты был. Я также знаю, где был Сильвестр Хикс.

— Я не знаю ни одного Хикса, — сказал он, — А что касается той женщины, то Полин уверена, что она самозванка.

— Тогда почему ты похитил ее подругу и потребовал доказательств МакКри?

Он покачал головой.

Я наклонился вперед, положив руки на глянцевый стол, и выпрямил локти.

— Я организовал эту встречу, чтобы вынести все дерьмо на общее обозрение. Ты боишься, что бабушкины сказки правдивы и у Арании есть доказательства МакКри. Я здесь, чтобы сказать тебе, что думал, что это может быть правдой. Но я ошибся. У нее ничего нет. Она даже не знала своего имени, не говоря уже о том, что у нее были доказательства десятилетней давности.

— Значит, твой покойный папочка лгал тебе или никогда не говорил правды, — сказал он с ухмылкой. — Я не знаю, что ты знаешь о тех днях, но они закончились. Я ставлю свою кандидатуру на пост президента в День труда. Я не хочу, чтобы призраки прошлого возвращались к жизни. Она чертов призрак, и если бы ты хоть немного заботился о ней, то оставил бы ее мертвой.

Сжав челюсти, руки я стиснул еще сильнее.

— Она под запретом. Все, кто связан с ней, под запретом.

— Ее мама думает, что это она. Какая жалость. — Он покачал головой с притворным сочувствием. — Ее сердце будет разбито, если она потеряет дочь во второй раз, увидит ее мертвой. Ты должен был оставить ее в таком состоянии.

— Она никогда не была мертва, — сказал я, зубы ныли от силы сжатия.

— Была для нас. Все было кончено. МакКри просто не мог оставить все как есть. Он дал мне шесть компакт-дисков и шесть твоему папе, но перед смертью Дэниела мы узнали, что он сделал копии. Сынок, эти диски заденут Спарроу не меньше, чем МакФадденов.

— Я не собираюсь баллотироваться в президенты, — сказал я.