Обещания (ЛП)

Анакин и Тахири ничего не сказали Мастеру Люку о шаре, о его проклятии, или же об их планах уничтожить зло, которое зрело в глубинах Дворца Вуламандры в течение тысячелетий. Это было кое-чем, что они хотели попробовать сделать сами, без чьей-либо помощи. Тахири все еще водила маленькими пальцами по кулону. Анакин заметил два грубых отпечатка пальцев на поверхности продолговатой пластинки. Тахири почувствовала его взгляд, и обернулась к нему.

— Эту вещь мне дал вождь моего племени, — Тахири мягко подала вещь. Она приподняла кулон, чтобы Анакин смог посмотреть. — Здесь два отпечатка в центре. Сливен сказал мне, что здесь отпечатки моих родителей.

— Ты знала своих родителей? — в удивлении спросил Анакин.

Тахири ответила ему, что она ничего не узнала о своём семействе, пока жила у Тускенских Рейдеров.

— Я могу только предположить, что он сделал с ними, — ответила Тахири. — Но ничего, кроме кулона и тех нескольких слов, сказанных мне им о том, кому эти отпечатки принадлежали, он ни разу не рассказал мне ничего относительно того, кем были мои родители.

— Но почему нет? — спросил Анакин.

— Я не знаю, — ответила Тахири. — Я просила Сливена, действительно просила его рассказать мне о моей матери и отце. Он никогда не отвечал, и я чувствовала его боль в этом молчании. Спустя несколько лет, я прекратила спрашивать что-либо… — Тахири притихла.

Анакин ощутил мучения его подруги, и её опасение.

— Тахири, чего ты боишься? — спросил он. — Тебе незачем лететь туда.

— Я не знаю, — мягко сказала Тахири. — Но все сложнее, чем кажется. Сливен знал, что так будет, и Мастер Люк — также. Анакин, ты же видишь — я не похожа на тебя. У меня не было ни брата, ни сестры, или отца и матери — героев Восстания. Я не знаю, кем были мои отец с матерью, или даже о том, как я оказалась с племенем. Все, что я знаю — это то, что Тускенские Рейдеры — моя единственная семья. Единственная. Если я останусь в Академии, то потеряю их — уже навсегда. Я по-настоящему останусь сироткой. — Тахири уткнулась в стекло иллюминатора, её невидящие глаза наполнились слезами.

— Но у тебя есть и другая возможность? — тихо спросил Анакин.

— Да, — признала Тахири. — Я чувствую, что сейчас настолько запуталась во всем этом. Я о возвращении к единственному моему дому. Это место я и люблю, и в то же время, ненавижу. Так же, как я люблю и ненавижу Тускенов. Моя жизнь — такая же загадка для меня, как и золотой шар. Кроме того, даже если бы не шар, у меня даже нет никакого ключа о том, кто я такая на самом деле. Я не знаю — настоящее ли это мое имя — Тахири, или его дал мне Сливен.

Тахири остановилась, и набрала воздуха в легкие.

— Анакин, у тебя была семья, история. Даже будучи внуком Дарта Вейдера, даже если это пугает тебя, ты все же знаешь, откуда ты, от кого ты происходишь. А у меня есть только эти два отпечатка. Я боюсь, что если я не вернусь к Рейдерам по-хорошему, я никогда не пойму, кто я и откуда. Но, если я это сделаю, я боюсь того, что я открою: может, я предназначена для иной судьбы, нежели быть Рыцарем-Джедаем.

Анакин признал взгляд на лице Тахири. Это был самый отчаянный призыв о помощи, вроде тех, что он уже видел — когда, будучи сброшена с их серебристого плота, она упала в реку, изо всех сил пытаясь выжить. Тот же самый взгляд у неё он видел на Явине 8, когда риил — огромная фиолетовая змея — сжала её в своих обьятьях, и попыталась сокрушить её. Взгляд напомнил Анакину о той, с кем он прошёл через все испытания. Будучи рядом друг с другом, они столько узнали о себе, и своих способностях в Силе. Он использовал Силу, чтобы не позволить Тахири утонуть в реке, и он заставил животное выпустить её. Вместе они даже сбежали от пуреллы, гигантского краснокрапчатого паука со светящимися оранжевыми глазами, который был готов вот-вот медленно пожрать их.

И теперь они получили от старшей мелодии на Явине 8 информацию, что нужна была для того, чтобы прочитать символы, оставленные Массасси, и снять проклятие. Но они должны сделать это вместе, как команда. Анакин был уверен в том, что никто из них не был достаточно силен в Силе, чтобы вести битву в одиночку.

— Ты когда-то сказала мне, что, независимо от того, кем был мой дедушка, моё предназначение в жизни — стать Рыцарем — Джедаем и использовать Силу для добра, — мягко заметил Анакин. — Думаю, то же самое нужно и тебе. Я понимаю, что ты хочешь узнать свою историю, но так ли это важно, как жизни детей, запертых внутри золотого шара? Только ты можешь знать, что важнее для тебя. Но, независимо от того, что ты выберешь, я всегда буду твоим другом… Хорошо? — осторожно сказал Анакин.

— Хорошо, — кивнула Тахири. Анакин не сказал Тахири о том, что, даже если она решит остаться на Татуине, он все равно попытается снять проклятие. Но всё же, не то чтобы победить в этой битве, он чуял сердцем, что без силы Тахири он никогда не покинет глубины Дворца Вуламандры живым.

— Пять минут до посадки, — обернулся старый Пекхум к Анакину и Тахири.