Обещанная демону (СИ)

Элиза лежала под ним покорным и мягким расслабленным телом, с готовностью раздвинув колени. Эрвин еще не насытился ее телом, не нацеловал жарких острых сосков, не упился мягкими округлостями, когда ее тело снова запросило ласки, той, что сводит с ума и заставляет кричать. Девушка нетерпеливо возилась, двигала бедрами, потираясь о его вставший член, прижатый к ее мокрому лону, и коварно пыталась на него надеться, принять в себя.

– Ты хорошенько запомнила, кому принадлежишь?

Эрвин пошире развел ее ноги, крепкой головкой члена провел по истекающему соком лону девушки. Элиза заскулила, чувствуя, как его член скользит по ее возбужденным губкам, как он надавливает на чувствительный вход, тревожа его до мелких чувствительных спазмов.

– Да, – пролепетала она заплетающимся языком, абсолютно пьяная от возбуждения, от аромата сладкого пота и собственного распаленного, раскрытого тела. – Возьми меня… Пожалуйста! Ты же знаешь, что я только твоя. Я ни с кем не была, кроме тебя. И никогда не буду. Я твоя. Я люблю тебя!

Эрвин позволяет себя уговорить. Его огромное сильное тело накрывает Элизу, и она ощущает себя крохотной и беззащитной под ним, мощным и почти пугающим.  Его член толкнулся меж ее ног и с небольшим усилием проскальзнул внутрь ее узкого жаркого лона. От первого проникновения, самого сладкого, Элиза словно забылась, растворяясь в удовольствии, и Эрвин свое движение отметил чуть слышным стоном наслаждения.

Она закрыла глаза, обняла Эрвина за шею и даже задержала дыхание, когда он взял ее, толкаясь в ее тело неспешно, но глубоко, проникая до самых чувствительных точек в ее теле, замирая и заставляя ее трепетать, нанизанную  на его член. Элиза чувствовала себя распятой, покоренной, не властной над собой. Проникновения в ее тело дарили ей восхитительное чувство почти рабской покорности. Ее собственное тело не принадлежало ей; оно только Эрвина. И только он будет решать, сколько его ласкать. До пресыщения. До изнеможения. До агонии удовольствия. До безумия.

– Еще, – шепчет Элиза, растворившись в ласке. Наслаждение снова наполняет ее тело неспешно, но полно, вместе с глубоким осторожным проникновением. Элиза бессильно уронила руки, захлебываясь собственным дыханием и стонами.

– Еще, еще!

Удовольствие омыло ее, как океан, наполнило ее тело горячей пульсацией. Элиза стонет протяжно и беспомощно, расставляя ноги шире, принимая Эрвина все податливее и охотнее. Она отчаянно цапает ноготками его мощную спину, оставляет длинные красные полосы на его влажной коже, приникает к нему и трясется, как лист на ветру. Напрягая все свое тело, она потушила в себе невыразимое наслаждение и всхлипнула, погружаясь в него с новым неторопливым толчком члена в свое тело.

Страсть пролилась горячими вином в ее сердце, страсть охватила все ее существо, заставила кричать и извиваться под неспешно движущимся Эрвином, ласкающим ее так сильно, так глубоко, так полно. Элиза старается сама двигаться быстрее, чтобы приблизить развязку, но Эрвин ухватил ее за бедра, подчиняет себе и своим неспешным движениям. Элиза заскулила, закусив губы, ощущая каждый миллиметр движущегося в ней члена. Неспешно, но сильно и глубоко. Нежно, но настойчиво. Ритмично и размеренно, приближая удовольствие. Все ближе, ближе, ближе…

Член Эрвина скользил на самом чувствительном месте, на узком входе, растягивая нежные ткани, и Элиза закричала, зарычала, словно тигрица, выдыхая свое наслаждение, когда оно накатилось на нее душной волной, сжав ее тело спазмами и заставляя девушку биться и изгибаться на члене Эрвина.

Он вошел в нее в последнем толчке глубоко и излился там, но Элизе мало этого. Она терлась об мужчину, словно кошка, она цапала его ноготками, она целовала его губы – порывисто, хаотично, – и затихла, наконец, крепко обхватив Эрвина ногами, чуть двигаясь, словно ее укачивают волны, ощущая в себе его семя.

После они лежали на истерзанной кровати, уставшие, разгоряченные, и обменивались неторопливым, нежными и сладкими поцелуями.

– Почему ты не дождалась меня? Почему ушла? Ведь это опасно.

– Первый проводил меня.

– Первый?!

Эрвин, который до сих пор лежал, вытянувшись во весь свой исполинский рост, и поглаживал горячее плечико Элизы, вдруг подскочил, словно она сообщила ему о войне, и уставился на нее. В глазах его плавал страх.

– Нужно было догадаться! – прошептал он. – Первый!.. он не упустил бы своего шанса, никогда! Что он сказал тебе? О чем ты говорила с ним?

– Обо всем, – твердо ответила Элиза, усевшись в постели и без страха глядя в сапфировые глаза любовника. – Он мне все рассказал.

– Что – все?

– О Четырнадцатом. О мести за него. О том, что ты ищешь артефакт, украденный у него. И о том, что винишь его, Первого, в смерти Четырнадцатого.

– Какая откровенность! С чего бы?! – со смехом вскричал Эрвин, подскочив с постели. Его расслабленности как ни бывало. Темная сила, клубясь, налетела на него, одевая в черные, с сапфирами, одежды. Из темных углов, поблескивая умными глазами, выступили черные собаки в драгоценных ошейниках.