Обещанная демону (СИ)

Эрвину понравился вкус ее настороженного блаженства, ее трепещущее покорное тело, которое в данный момент всецело принадлежало ему. Он прижался крепче, целуя девушку чувствительнее, жестче лаская ее изнутри, и она раскричалась, покоряясь из последних сил, стараясь  быть смирной, как он велел. Ласка рождала в ее теле желание, гораздо большее и сильнее, чем приказы Эрвина. Элиза, поскуливая, дрожа, чуть заметно двигалась, пытаясь ускользнуть от ласкающего ее языка, но тогда жесткие пальцы внутри ее тела двигались, усиливая ощущения. Элиза извивалась, выгибалась, но толчки в ее теле становились все настойчивее, и Элиза, не вынеся, начала сама двигаться, виляя бедрами, ласкаясь об щекочущий ее язык, приближая наслаждение.

Оно было оглушительным, таким сильным, что Эрвину пришлось  крепко держать девушку обеими руками, покуда его язык вылизывал ее. Элизе казалось, что с каждым ее криком, с каждым всхлипом, стоном, вздохом, магия вытекает из нее, и Эрвин дышит и насыщается ею, становясь все сильнее, наливаясь зловещей темнотой.

Одним толчком он повалил уставшую девушку на постель, снова вздернул вверх, заставив встать на колени, и провел по влажной от пота, извивающейся спине острыми отросшими когтями, словно напоминая опасностью, с кем она. От самых лопаток, по позвоночнику, чертя волнистые розовые линии, по которым от метки на плече, по всему  ее телу потекло наслаждение. Элиза вскрикнула, почувствовав, как загорелся магией этот незамысловатый рисунок кометы на ее плече, и крепче сжала ладонь, которую почти раскрыла, едва не выпустив цепочки.

Эрвин обошел ее кругом, оглаживая ее обнаженное покорное тело, и ответил ей вкрадчивым смехом. Опасно касаясь ее кожи только самыми кончиками острых когтей, он рисовал  какие-то загадочные символы, которые вспыхивали ослепительным светом.

– Сейчас тебе это не поможет, – повторил Эрвин,  проводя подушечкой пальца по раскрытым раскрасневшимся губам девушки, словно растирая колдовство по ее лицу, по языку. От этих прикосновений, от впитывающейся в ее кожу магии Элиза едва не закричала, задыхаясь.  Жгучее желание охватило ее, она поскуливала, она следовала за ласкающей ее рукой, хватая губами и посасывая ласкающие ее пальцы. Острый коготь провел черту на ее языке, и Элиза едва не вскрикнула от странного желания того, чтобы этот палец скользнул в ее рот глубже, до самого горла, лаская мягкий расслабленный язык.

– Хочу, – выдохнула Элиза, приподнимаясь. Губы Эрвина тотчас прижались к ее жаждущим разгоревшимся губам, язык его скользнул в ее рот, и Элиза с удовольствием сжала его губами, постанывая от наслаждения, посасывая и лаская его своим языком. Она готова была целоваться так бесконечно, покорно подставляя свой рот под ласки Эрвина, но у того были другие планы.

Эрвин разорвал поцелуй, порывисто отстранился, и Элиза взвизгнула, разочарованная, словно у нее отняли жизненно необходимую вещь, лишили глотка воды в знойный день. От интимной страстной ласки у нее кружилась голова, она снова потянулась к губам Эрвина, но тот не позволил себя  поцеловать.

– Не будь так жесток!

Эрвин хрипло усмехнулся, приподнявшись, и Элиза увидела его возбужденный член прямо у своего лица. Красная налитая головка, перевитый венами ствол манили ее. Не помня себя, позабыв о стеснительности, сходя с ума от жажды любви, она обхватила член ладонями и горящим от желания ртом наделась на него, постанывая и испытывая нечеловеческое наслаждение от того, что делает. От того, как упругая плоть скользит по ее возбужденным губам, по языку, лаская их. От толчков в рот, настойчивых и глубоких. От власти мужчины на ней, и от собственной покорности, которая приносила лишь наслаждение. Потому что Элиза знала – эти руки, что собирают ее рассыпавшиеся волосы и крепко сжимают ее затылок, не причинят боли, только наслаждение. Она доверяла Эрвину всецело, и растворялась в этом чувстве абсолютного доверия.

Эрвин дышал часто и хрипло, двигаясь осторожно. Он чуть склонился над Элизой, над ее обнаженным телом, его ладонь, лаская, любовно скользнула по ее спине, по пояснице, сжала ягодицу. Элиза беспомощно застонала, когда его пальцы бесцеремонно проникли в ее тело сзади, жестко, на грани боли, двигаясь в ней жестко, глубоко. Девушка могла только беспомощно стонать, извиваясь на его руке, лаская языком его член. Никогда раньше она не чувствовала себя наиболее уязвимой, беспомощной и не принадлежащей себе. Его рука толкалась в ее тело, терзала ее, проникала, и он чувствовал каждый всхлип, каждый стон, который рвался из ее груди, из ее дрожащего горла.