Обещанная демону

Демон, посмеиваясь в темноте, наблюдал за тем, как Ветта, спохватившись, дрожащими руками отыскала в складках своего платья амулет и выставила его вперед, черными агатовыми сверкающими глазами ловя взгляд Демона.

– Ух, - продолжал Демон меж тем посмеиваясь, – просто кровь стынет в жилах!

– Это правда твой дом? – выпалила Ветта. Ее огромные глаза от страха вытаращились так, что, казалось, сейчас выпадут из орбит, рука, удерживая спасительный череп, прыгала.

– Правда, – ответил Демон. – Ты даже развела огонь в моем камине.

Холодный ветер лизнул горячие лепестки пламени на свечах, туша их, и Ветта с изумлением увидела, как их ничего, из пустоты, из лесной земли вдруг вокруг нее вырастают стены, оббитые дорогими шелковыми обоями цвета крови с золотом. На месте ее костерка, массивный, с мраморной каминной полкой, образовался камин. Под Веттой, вместо голых скрипучих досок и пентаграммы, оказался дрогой восточный ковер. От тропинки, по которой Ветта пришла, ее отделила массивная дверь красного дерева. Свет разбился на прямоугольники в высоких окнах, тяжелые портьеры, отпущенные невидимой рукой, упали до самого пола.

Но все это было призрачным, тонким, как неглубокий сон. Мерцали свечи в золотых подсвечниках на каминной полке, а Ветта за ними видела другое сияние. Блеск синих, как льды замерзшего океана, глаз.

– Мне говорили, – в ужасе простонала Ветта, озираясь, – что дом Тринадцати Демонов находится далеко, прямо посередине леса, а лес просто огромен!

– Некоторые вещи могут быть ближе, чем ты думаешь, если сильно хотеть их найти, – туманно ответил Демон. – Итак… Ты ведь не выйдешь из своего круга, так? – посмеиваясь, произнес  он из темноты. 

Ветта с визгом поджала ноги, завертевшись. Под призрачным пестрым ковром меловые линии были не видны, и не понятно было, на самом ли деле пересекла ли их Ветта, вертясь и рассматривая обстановку призрачного дома, или Демон издевается над нею.

– Что нужно тебе от меня?! – заверещала Ветта.

– Мне? – удивился Демон. – Это же ты позвала меня. Я подумал, что это у тебя какое-то дело ко мне. Жертва. Ты говорила о какой-то жертве.

– Да, да! – обрадованная тем, что Демон перевел свое внимание с ее персоны на жертву, выпалила Ветта. – Я хочу отдать тебе в жертву Элизу, мою кузину!

– А ты уверена, – с сомнением произнес Демон, – что именно я тебе нужен? Мне показалось, ты читала имена наугад.

– Не все ли равно, – пропыхтела Ветта, стараясь не стучать зубами от страха.

– Конечно, нет, – отозвался Демон. – За какой грех ты хочешь покарать эту девушку?

В его голосе послышалось гудение пламени ада. Ветта изо всех сил сдерживалась, чтобы не зажать уши руками и не слышать этого голоса, который словно проникал до самой ее души.

– За грех,  – выдохнула в ужасе Ветта.

– За грех, – подтвердил Демон. Исчезло прекрасное видение его  роскошного дома, и Ветта увидела высокую широкоплечую фигуру в черном длинном плаще, сотканном из непроглядной черноты. Капюшон был низко надвинут на лицо Демона, и черт было не рассмотреть. Но глаза синими холодными звездами сверкали из тени. – Демонов интересуют только грешные души. Праведники нам не нужны. Мы судим, но судим справедливо. Мы караем, изощренно и кроваво, но за грех.

– Странно как, – с сомнением выдохнула Ветта, разглядывая Демона, неспешно прогуливающегося вокруг ее убежища. – Если все  так, то за что люди Демонов боялись и изгнали из нашего мира? Верно, ты лжешь.

– Потому что люди любили грешить, – ответил Демон. – И хотели это делать безнаказанно. А еще они любили убивать себе подобных, – в голосе Демона снова послышался гудящий огонь. – И потому очень часто шептали нам о грехах своих близких. Наверное, это давало им иллюзию собственной безгрешности и защищенности…  Они думали – раз они помогают искоренять порок, то тем самым отбеливают свои черные злые сердца. Но в глубине души они знали, что мы можем забрать любого. Наушники, жалобщики, фанатичные служители веры самые гнусные из всех грешников, они не щадили никого. И приносили жертвы нам охотно…

Так как ты хочешь покарать ее? Быть может, она предается чревоугодию? Жадно ест и без меры пьет вино? Демон Барнс тебе помог бы напустить на нее такой жор, что она разъелась бы как породистая свинья, и жир задавил бы ее. Или, вероятно, она жестока? Избивает слуг, собак, ломает руки служкам? Аластор научил бы ее любить боль, и она засекла бы себя насмерть… А если она лжет, – голос Демона хрипнул, – то  ее язык вырастет во рту и задушит ее самоё.

Ветта лихорадочно соображала, какой грех приписать Элизе.

– Она гадина! – выпалила Ветта яростно. Злые мысли роились в ее голове, от воспоминаний событий в церкви наворачивались  слезы. – Она самая порочная гадина из всех, кого я знаю!

– Хм, – с сомнением отозвался Демон.

– Она разрушила мою жизнь! – выкрикнула Ветта.

– Но ты жива, – резонно заметил Демон. – Уж я-то могу отличить мертвого человека от живого.

– Она украла моего жениха! – выпалила Ветта.