Обещанная по крови

На пробуждение давно уснувших способностей и вычисление вектора рассечения пространственной материи ушло около получаса, и, когда он ворвался во владения первой руки владыки, её там уже не было. Лишь остывающие трупы охранников стали свидетельством того, что и лорд-охотник не смог уберечь малышку. У Дасмира оставался только один вариант — вернуться к той, что когда-то украла его сердце и растоптала его. Он отправился к Трэллинэль, к той, чьё имя звучало как весенняя капель, а душа была ядовитой, как клыки смертоносной змеи.

Но и когда-то любимая всей душой эльфийка не дала ему долгожданного ответа. Она призналась во всём, в продаже внучки, в ненависти к порождённому их близостью сыну, но отрицала причастность к исчезновению Эльтианиты из дома первой руки.

Значит они, его сын и остальные родственники девочки. Они, безусловно, любили её и желали лучшего, но не понимали, что теперь судьба Элли связана с союзом и возвращение в империю грозит ей смертью. И он, один из древних, тот, кто видел деградацию этого мира, решился обратиться за помощью к первейшему врагу демонов — сильнейшей ведьме сего поколения, великолепной и смертоносно холодной Дариянне.

Ведьма любит внучку и пойдёт на всё, чтобы спасти её.

Главное, чтобы это всё включало сотрудничество с ненавистным демоном.

*** Меня трясло, сильно и весьма неприятно. Открыла глаза и поняла, что трясёт не меня, а повозку, в которой я трясусь, в смысле еду. И да, трясусь тоже, потому что трясти начало уже не в такт ходу повозки. А всё потому, что меня выкрали родные из империи, а мне теперь нельзя в империю возвращаться.

Меня же там в демоны запишут! И попробуй докажи, что это всё предрассудки и демоны вообще не демоны, а просто раса такая — Демониры, посредством умения рассекать прорехи в пространстве, явившаяся в Маальтин на временное картирование. И вот я их потомок, а смываться так, как они не умею. Обидно!

И что мне теперь делать? Меня опять украли… Воровали, деву, воровали, да не увыворовали. И лорд-охотник, воровал, и принц Рарриэш, и дедушка-долгожитель, а в итоге украли свои же, которые уже и не свои вроде. Нет, я-то их своими считаю, вот только, они будут не столь лояльны, когда обнаружат во мне активную демоническую кровь.

Подползла к тому краю повозки, который ближе к лошадям, приподняла толстый матерчатый полог, и присмотрелась к спинам восседающих на козлах.

— Папа, — позвала, посчитав одну из спин смутно знакомой.

Не ошиблась.

Он обернулся и улыбнулся ободряюще. А в глазах столько боли и тоски, будто забрал из стана врага искалеченный труп, а не живую и вполне здоровую дочь. Он всё понял… и смотрел теперь на меня, как на изломанную куклу. Щёки опалил стыд, но я не была сломанной, я стала сильнее и взрослее. Поманила отца рукой и спряталась за пологом.

Он перебрался в повозку сразу же, напряжённый как струна, растерянный и отводящий взгляд.

— Посмотри на меня, — потребовала, не попросила я.

Посмотрел, глаза заблестели. Я никогда не видела слёз в глазах своего сильного и уверенного в себе отца, а сейчас он едва не плакал.

— Ты меня презираешь? — спросила неожиданно твёрдым голосом.

— Нет, доченька, милая, — обнял ладонями моё лицо, — никто и никогда ни в чём не упрекнёт тебя. Просто постарайся забыть этот кошмар. Понимаю, прошу о многом, но время лечит, -

выпалил на одном дыхании и крепко обнял.

И мне бы заплакать сейчас, но я не могла. Слёз просто не было, было чёткое осознание, что мне нет больше места в прежней жизни, да и не моя это жизнь теперь. Просто не моя.

Отстранилась, прямо и без сомнений взглянула во встревоженные глаза папы и потребовала:

— Останови повозку.

— Зачем? — насторожился отец.

— Мне нужно о многом поговорить с тобой, папа. И разговор будет не из лёгких, просто останови повозку, — попросила, взяв его за руку.

— Нет, — задумавшись лишь на мгновение ответил отец. – Говори всё, что хочешь. Я тебя выслушаю, но знай, если будешь просить оставить тебя здесь, не поверю ни слову. Демоны умеют отравить душу сомнением, их яд может проникнуть глубоко, но придёт время, и ты исцелишься.

— Забавно, — усмехнулась я. — Чего-то подобного я и ожидала, но ты, папа, уж точно не ожидаешь того, что поведаю тебе я.

Отец подобрался, насторожился и посмотрел на меня с опасением.

— Нет-нет, я не попытаюсь причинить вред, что ты, папочка!

Я очень люблю тебя, и маму, и вообще всех родных, -

поспешила успокоить его. — Но мне придётся сказать то, что причинит тебе боль, потому, что это будет правда. Жестокая и неприглядная правда.

Последние слова дались с трудом. Да, я приняла новые реалии своей жизни, и приняла довольно легко, что удивило даже меня саму. Но для отца это будет шоком, а времени, чтобы подготовить его, у меня не было. Мы в любой момент можем пересечь границу, и тогда меня ждёт неминуемая смерть.

— Говори, — сквозь зубы приказал отец, казалось, приготовившись к физической боли.

И я сказала.

— Я демон, — слова дались так легко, ведь я уже знала, что это не так, я не демон и демонов вообще не существует.

— Не смешно, — резко ответил отец.