Обет

Тинг лишь фыркнула в ответ, но я заметил, как в ее изумрудных глазах вспыхнули искры веселья. Похоже, ей и самой начинало нравиться наше своеобразное противостояние.

Она создавала иллюзию воина и спаринговалась со мной. Своеобразный бой с тенью. Вот только тычки тени доставляли мне кучу неудобств — от синяков, до обширных гематом.

В перерывах между изнурительными тренировками, когда моё тело, казалось, готово было рассыпаться на части, а разум, уставший от потока новой информации, просто отказывался воспринимать что-либо, кроме желания лечь и не двигаться, я старался узнать как можно больше об Арантее. Меня интересовало абсолютно всё: её история, древняя и загадочная, её необычная культура, её жители, такие непохожие на тех, кого я привык видеть. Тинг, словно подслушав мои мысли, посоветовала начать с самого главного — с истории этого мира. И тут меня ждал сюрприз.

Оказалось, что весь этот мир, с его континентами и океанами, горами и пустынями, лесами и реками, называется Арантея. Из-за этого у меня иногда возникала иллюзия, что Арантея — это сейчас существующая империя, огромная и могущественная. Но в действительности все оказалось гораздо сложнее и интереснее.

Да, существовала Арантея — королевство, расположенное на этом невероятном острове, королевство, которое когда-то давно было сердцем огромной империи, раскинувшей свои владения на весь мир. И да, это королевство, словно в память о былом величии, унаследовало самоназвание всего мира — Арантея. Но былые времена безраздельно владычества канули в лету. Бывшие провинции империи, веками находившиеся под рукой единого правителя, обрели независимость, превратившись в отдельные государства, каждое со своей историей, культурой, амбициями. И теперь между ними, словно искры по пороховой бочке, то и дело пробегали конфликты, вспыхивали войны за территории, за ресурсы, за влияние.

Мир Арантея, казавшийся сначала сказочным и безмятежным, оказался миром, где магия переплеталась с интригами, где за каждым поворотом судьбы могла скрываться опасность, а дружба и предательство шли рука об руку.

Ян с удовольствием рассказывала мне о древних легендах, о подвигах героев, о традициях и обычаях своего народа. Она показала мне дворцовую библиотеку — настоящую сокровищницу знаний, где хранились тысячи свитков и книг, некоторые из которых были написаны еще во времена древней империи. Читать, естественно, я не умел, но Ян пыталась обучить меня письму. Когда у нее заканчивалось терпение, она просто читала первую попавшуюся историю. Я с жадностью впитывал новую информацию, стараясь понять этот мир, так не похожий на мой собственный.

И чем больше я узнавал, тем яснее понимал, насколько сложна и опасна задача, которая стоит перед нами. Брат Ян, узурпировавший трон, оказался не просто жестоким тираном, но и хитрым политиком. Он укреплял свою власть, щедро награждая своих сторонников и без жалости расправляясь с противниками. И конечно, главным его оружием был лазурный нефрит. Он распределял его между своими воинами, превращая их в послушных марионеток, готовых выполнить любой его приказ.

— Нам нужен план, — сказал я Ян однажды вечером, когда мы сидели в её комнате, разглядывая карту Арантеи. — Просто так ворваться в столицу и сбросить твоего брата с трона мы не сможем.

— Я знаю, — тихо ответила Ян, проводя пальцем по изображению столицы — города с простым названием Арантея, сердца островной империи. — Но и бездействовать мы не можем. С каждым днем позиции моего брата укрепляются, а надежда народа на освобождение угасает.

— Твой дядя… — начал было я, но Ян прервала меня.

— Дядя делает все, что в его силах, — сказала она, и в её голосе прозвучала тоска. — Он ведет переговоры с правителями других городов, ищет союзников… но многие боятся гнева моего брата. Они предпочитают отсиживаться в стороне, не желая ввязываться в чужие разборки.

Один из тех дней, что словно близнецы, похожи друг на друга, начался с теплого солнца, щедро проливающего свои лучи на город, и звонкого щебетания птиц, не веривших в грядущие беды. Запах свежеиспеченного хлеба из городских пекарен щекотал ноздри, а на рынках шумела толпа, обсуждая последние новости и торгуясь за каждый медный грош. Ничто не предвещало беды.

Я как раз предавался любимому занятию Тинг — отрабатывал удар ногой на тренировочной площадке, когда мир вокруг словно бы замер. Птицы смолкли в одно мгновение, веселая болтовня на рынках стихла, даже ветер перестал шелестеть листьями в саду. На город легла тяжелая, зловещая тишина.

Неприятное предчувствие ледяной змеёй сковало нутро. Я насторожился, вглядываясь в лицо Тинг. Даже она, эта ходячая смелость и самоуверенность, выглядела напряжённой.

— Что это? — Я опустил ногу, прислушиваясь к внезапно наступившей тишине.

Тинг молчала, напряженно всматриваясь в сторону городских стен. Её зеленые глаза сузились, а шерсть на загривке встала дыбом.

— Беда, — прошептала она наконец, и её голос звучал глухо и тревожно. — Быть беде…