Обет Безбрачия

— Я же тебе говорил! Я, Люся и Дося! Я — старший, Люся- средний, а Дося — младший! — радостно заметило чудовище, перебирая лягушек. — У тебя что? Лапка болит? Ладно, я сегодня добрый, прыгай отсюда! Мне больные лягушки не нужны! Вот пойдут у меня внуки, будут с вами играть! Дося, не обижай братика! Возьми себе лягушечку! Чтобы у нас три одинаковых было! Я еще Люсе отнесу! Шоб не дулся!

— Спасибо, воздержусь, — усмехнулся Дон, закатывая глаза. — Мы поедем. Нам пора.

— Это ты про… хы-хы… романтическое свидание? — довольно усмехнулось чудовище. — Ну-ну! А ведь сам что говорил? Никаких людей! Да никогда! О!

Глава восьмая. Адская романтика

Я вывел ее из машины, видя, как подглядывает за нами из перистых облаков желтый глаз луны. Так, луна есть. Луна для людей — это романтика. Черные ветви шелестели листочками, а я вел ее по старой дорожке. Что у нас дальше по пунктам? Чтобы мы были наедине, а вокруг ни одной живой души. Здесь точно нет никого. Я проверил.

Мы шли по заброшенному дворцовому парку, в котором цветы прорастали даже сквозь мощеную камнем дорогу. Растения обвивали статуи, с цветочных арок гирляндами спускались одичавшие розы. Цветов много. Это хорошо. Мой ангел любит цветы. Я посмотрел на ее лицо, а она подняла на меня взгляд. Надо записать, чтобы после свидания я четырем сторожам головы оторвал. Это важно.

Я видел трехэтажный дворец, возвышающийся черным, силуэтом над шелестящими деревьями. Она осматривается! Раз осматривается, значит, ей нравится.

Моя рука легла на ручку двери, выполненную в виде льва с кольцом в пасти, открыл дверь, пропуская моего ангела вперед. На люстре висела паутина, портреты в золотых рамах смотрели за нами, а ангел мой тут же прижался ко мне.

— Ну как? — спросил я, глядя, как она поднимает на меня глаза.

— Атмосферненько, — шепотом заметила она, беря меня за руку и осматриваясь по сторонам. Что-то проскрипело, а она тут же юркнула в мои объятия. Отлично. Значит, атмосфера правильная.

Моя рука лежала на ее плече, а я проводил пальцами по ее бархатистой коже, любуясь им… Я не всегда согласен с тем, что люди называют красивым, потому что за столько тысячелетий так и не научился видеть красоту. Я знаю только одно. То, что я вижу, мне нравится.

— Мы должны поженить двух призраков? — спросил мой ангел, прижимаясь ко мне, а я смотрел в ее глаза, пытаясь понять, почему другие не видят в них то, что вижу я? Если они не видят, значит, они просто слепы. Ах да, тайна!

— В этом замке убили сорок восемь человек, но нашли только сорок семь трупов. Как ты думаешь, где еще один? — поинтересовался я, понимая, что такая тайна меня бы заинтересовала. Мой ангел прижался ко мне, как в последний раз. Хорошая тайна. Ее до сих пор разгадать не могут.

— Дон, — мой ангел посмотрел на меня, а я гладил ее рукой по талии, а второй рукой провел по личику. — Зачем ты меня так… так. эм. интригуешь? Я не усну после таких загадок!

— А теперь это место проклято, — попытался заинтриговать я, а она обнимала меня так, как не обнимала никогда. Нет, Дэм все-таки прав. Атмосфера — это важно. — Пойдем.

Она у меня такая скромная, что тут же посмотрела на входную дверь. Я нежно погладил ее по щеке, а она почему-то смотрела на меня с какой-то мольбой в глазах. Я склонился, осторожно целуя ее дрожащие губы и прижимая ее к себе. «Главное, чтобы не сбежала!»,

— усмехнулся в голове голос брата. — «Как только видишь, что собирается сбежать, закидывай на плечо и тащи в комнату! Это они так кокетничают! Поверь мне!».

— Дон, — прошептала она, а я все еще чувствовал тепло ее губ. Я присел, поднял ее и закинул на плечо, придерживая и направляясь вверх по ступенькам. Там еще романтичней. Нужно, чтобы она это обязательно увидела. «Свечи, Дон! Свечи! Вспомнил!», — слышался голос Дэма.

Моя свободная рука открыла дверь столовой, а я внес ее и поставил посреди горящих свечей и ужина на двоих. На столе среди ковра из роз стояли тарелки со всем, что ей может понравиться! В последний раз она рассказывала про окрошку и гамбургер. Я помню, я учел. «Помни, Дон! Это — главное правило! Женщина должна чувствовать себя красивой! Не важно, что в ней ничего существенно не изменилось после того, как она втерла в себя сорок восемь флаконов с какой-то ерундой! Это ты думаешь, что не изменилось! А она уверена, что изменилось все! И у нее сразу меняется настроение! Маски, я не знаю. Как там. Крабы — скрабы. Все это важно!», — распинался Дэм в памяти, а я вспомнил свой блокнот, где старательно все помечал.

Мой ангел смотрел на стол, а я терпеливо ждал, когда выберет то, что ей нравится. Нужно будет запомнить.

— Можно? — спросил мой ангел, поворачиваясь ко мне и глядя на алые розы, которые украшали стол вместо скатерти. — Это вообще можно есть?

Я улыбнулся, глядя, как она смотрит на стол. В упор не знаю, что такое окрошка, но, видимо, ей нравится. Хотя выглядит странно.

— А ты почему не ешь? — спросил мой ангел, глядя на меня. — Это точно не заколдовано?