Обет Меченого

В середине подъёма сталкер чуть пригнул траву и, пропустив между пальцами, показал капитану натянутую кордовая нить, выкрашенную в неброский болотный цвет. Николай молча кивнул — мол, понял. После этого следующую подобную остановку сделали перед вершиной холма: Меченый умудрился рассмотреть среди всё ещё вялой, но живой весенней травы, маленький жухлый кругляшок. Слегка подковырнув кончиком ножа, он увидел, что дёрн легко отделяется от соседних участков, а под ним скрывается пластиковый сюрприз нажимного действия. Эту противопехотную мину ставили достаточно давно, и пока короткая молодая трава облегчала обнаружение подобных закладок, а вот пройдёт ещё немного времени — и большинству пришлых сталкеров на здешних тропах придётся рассчитывать исключительно на удачу.

Достигнув небольшой плоской вершины, напарники перешли на движение по-пластунски. Меченый знаками показал Николаю — дескать, ты проверь, что у склона в сторону складов делается, а я по направлению к деревне осмотрюсь. Через минуту Николай подполз к сталкеру, удобно устроившемуся в выемке, шедшей вдоль всего гребня.

— С моей стороны никого и ничего в пределах видимости, не считая аномалий, их там как раз богато.

— Хутор на противоположном склоне не видать?

— Нет, только дорогу и до середины подъёма.

— У меня тоже никакого движения, но это также обманчиво, как и у тебя. На самом деле, на том хуторе почти всегда чей-нибудь аванпост, а уж в «Деревне кровососов», что где-то впереди, и подавно мёдом намазано для всякой нечисти. Кроме того за ней застава наёмников, контролирующих подходы к мёртвому городу, что само по себе намёк на возможность незапланированной встречи — ведь с соклановцами в Диких землях их связывает маршрут, который пролегает через окрестности армейских складов. На окраине по правую руку от нас, ближе к барьеру можно хоть фрименов, хоть сталкеров встретить. Причём сталкеры здесь, совсем не те, что у базы Долга. Если пересечёмся, то, скорее всего, они попытаются нас пристрелить ради снаряжения. Тут своего рода Дикий запад: кто сильнее, тот поступает так, как ему вздумается — никакой морали или законов. Тем более что свидетелей тут, как правило, или нет, или не остаётся.

— Почему так?

— Здешние особые условия постепенно определили контингент и его поведение. Артефактов много, нередко встречаются весьма ценные, правда и риск при их добыче огромен: обилие аномалий и мутантов, из числа самых опасных — не полный перечень напастей. Монолит, Свобода и Наёмники в разной степени контролируют этот треугольник, но никто из них не потерпит тут чужой крупный отряд, пусть и забрёдший всего лишь для обогащения собирательством. Поэтому работать в этих краях могут только одиночки и малые группы из числа прожжённых ветеранов — для малоопытного сталкера подобная попытка равносильна самоубийству. Как ты знаешь, подавляющее большинство нелегальных джентльменов, прибыли в Зону с целью стать состоятельными людьми. При этом, чем дольше человек борется с оружием в руках за наполнение своего кармана, тем циничнее и злее он становится. Это моё личное наблюдение. Использование зелёных парнишек в качестве отмычек, изобретено и практикуется именно теми, кто не первый год в Зоне. Изначально нормальные люди, если не погибли и не вернулись на Большую Землю, продолжая нажимать на курок, способны сохранить человечность только в том случае, если сражаются за идею. Иначе происходит трансформация личности, и они превращаются в закоренелых негодяев. Итого, на выходе мы имеем гружёных хабаром добытчиков, что учитывая ранее сказанное, автоматически порождает желание у других сталкеров прибрать артефакты себе, лишив хозяина жизни — добром ведь никто не отдаст. Представители банд сюда не забредают, слишком опасно, да и сталкеры из них, как из дерьма пуля. Значит, конкуренция исключительно между собой. В результате через какое-то время, после дюжины типовых нападений сложилась ситуация, когда сталкеры, завидев друг друга, часто без раздумий открывают огонь. Как минимум для самозащиты, а как максимум, в надежде на трофеях заработать тугую пачку денег.

— Понятно. Человек, верящий только в деньги, за 300 % прибыли пойдёт на любое преступление.

— Кстати, то в чём мы лежим, это остатки окопов времён второй мировой войны. Сам понимаешь — господствующая высота. Деревня тут появилась уже в мирное время, а до того перед склоном в западном направлении лежал хорошо простреливаемый ровный стол.

— Предки наши тоже не пальцем деланы, знали, где лучше оборону держать, — улыбнулся Николай. — Опять по взгляду прочитал, на что смотрю?

— Что поделаешь, не зря говорят «привычка вторая натура», — состроив искренне расстроенную рожицу, отшутился Меченый. — Уж очень явно тебя природа этой рытвины заинтересовала. Тут раньше даже маленький обелиск со звёздочкой павшим воинам стоял, но кто-то и ему другое применение нашёл. Ничего святого для них нет.